Вячеслав Резеньков - Под южным небом. Курортные истории

– Ты жульничаешь! Я с тобой больше не играю!

По странному совпадению Сергеевич, как и его партнер, то же ел шахтерский хлеб, только жил и трудился на острове Сахалин.

– Я жульничаю? – удивился Голиаф, округляя выцветшие глаза, в которых давно угасла молодость, – Да ты играть не умеешь! Вместо козырей насобирал мелочи, как собака блох, и хочешь выиграть! Прежде чем обвинять, научись играть, коллега!

Очередную перепалку соседей Вадим уже не слышал. Уткнувшись лицом в стенку с полосатыми обоями, он спал как младенец. Что снилось молодому парню в эти минуты, трудно было сказать, только время от времени у него на лице появлялась счастливая улыбка, а губы неразборчиво шептали чье-то женское имя.

Рано утром Вадим проснулся от звона стекла. Он открыл заспанные глаза и повернул голову. Андрианович стоял у стола и перебирал пустые бутылки, в надежде найти остатки пива.

– Ну, где же она делась? Я же точно помню, что одну оставлял на утро.

Голиаф, крутя головой, повернулся к спящему под одеялом Сергеевичу, и увидел спрятанную за деревянной ножкой кровати пустую бутылку.

– Ах, вон оно что! Ладно! Сегодня не отвертишься, ящик пива я с тебя сдеру!

– Андрианович, ну дай же поспать! – буркнул недовольно Вадим, и продирая шире глаза, посмотрел на маленькие тикающие часики на прикроватной тумбочке.

– Пора вставать молодежь, а то на завтрак опоздаем! – командным голосом объявил пожилой шахтер, продолжая складывать в шелестящий пакет, пустые бутылки.

– Так это, тогда Сергеевича надо будить! – прохрипел парень, затем зевнул в полный рот, и бойко подскочил с постели.

– Да он не спит! Притворяется! Опять обиделся за вчерашнюю игру!

– Бросьте вы эти карты, а то точно врагами станете, а нам еще две недели жить в одном номере, – посоветовал Вадим, придавая своей голове плавные вращательные движения.

– Да, я то что? Если бы он не цеплялся со своими картами, и спору не было, – пояснил Андрианович, – Играть толком не умеет, вот и проигрывает. Ну, а потом ходит целый день как неприкаянный, насупится и молчит. Вот характер! Думает, что я жульничаю! Вон, полюбуйтесь на него! Закутался с головой в одеяло и лежит, а ведь не спит!

– Сергеевич! А, Серге-е-вич, подъем! – покладистым голосом обратился Адрианович к разобидевшемуся соседу.

Сергеевич не реагировал на слова обидчика, и продолжал лежать недвижимо.

– Гроссмейстер, пора вставать! – повторно произнес Голиаф, заметив под одеялом робкие шевеления, – Ну, хватит дуться, вставай!

– Прямо как дети! – мотая головой, ухмыльнулся Вадим, и щурясь от яркого солнца, вышел на украшенный зеленью балкон, за которым виднелась манящая морская синева.

Трое отдыхающих поднялись по извилистой лестнице массивного крыльца с колоннами, и зашли внутрь старинного двухэтажного здания столовой. Усилия строителей, которые пытались спрятать под современной отделкой уникальное архитектурное великолепие, оказывались тщетными. Время от времени здание сбрасывало с себя тесные « одежды», и оголяло величественную красоту девятнадцатого века. Казалось, своей изысканной архитектурой оно пыталось возродить у отдыхающих вкус, к утонченной и размеренной жизни, давно забытой и безжалостно отравленной временем, на свалку истории.

Когда Вадим поднялся на мраморную междуэтажную площадку внутренней лестницы, его внимание снова привлекла огромная картина в массивной золоченой рамке, висевшая высоко на глухой стене. На картине был изображен морской пейзаж, с парусником вдали. Всмотревшись в морской пейзаж, он по обыкновению пересчитал мачты корабля и с удивлением отметил, что мачт на корабле все-таки две, а не три, как казалось ему еще вчера. Каждый день, проходя мимо картины, Вадим пытался понять, сколько корабельных мачт изобразил художник на своем полотне? Картина, словно заноза, въелась в сознание, и уже вторую неделю не оставляла его в покое. Сегодня на установление истины времени не было, впереди предстоял деликатный разговор с администратором столовой. Намеренно отстав от товарищей, которые поспешили на завтрак, Вадим последним взошел на второй этаж и остановился у входной двери в обеденный зал. Рядом стоял мужчина средних лет, в белом халате, который беседовал со статной пожилой женщиной, со стильно уложенными каштановыми волосами. Парень заглянул в зал, но Иры за столиком не было. Осмотревшись по сторонам, он принялся наблюдать за диалогом женщины с администратором.