Эдуард Вайнштейн - Вечерние беседы-2021 (март – май)

Не всегда рубиться придется. Но навык к этой ежедневной битве – нужно стяжать. Не думать всё время, не охать – ах, как тяжело! Ах, как плохо! Ах, как гораздо труднее, чем всем остальным! Ну, во-первых, и не труднее. Всем приблизительно одинаково тяжело. А во-вторых, когда есть труды – это хорошо. Гораздо в более худшее состояние человек погружается, когда его предоставляют самому себе. Вам, может быть, сейчас трудно это понять, но… это действительно так. Потому что когда человека освобождают от внешних угроз, к нему начинает приближаться просто смерть. С каждым днем всё ближе и ближе… Она и так, конечно, приближается, но за этой суетой и, так сказать, какими-то заботами ты это не замечаешь, тебе кажется, что что-то другое тебя тяготит. На самом-то деле, тяготит именно это – самая главная тягота: приближается смерть, к каждому из нас, с каждым днем, а… И не просто смерть. За нею – ад, которого каждый из нас достоин. Каждый из нас – не надо никаких иллюзий питать – каждый из нас достоин только ада!.. И смерть страшна именно потому, что ты предощущаешь тот ад, который ты заслуживаешь после нее. Да, Бог благ, Он есть Любовь, но… И эта жизнь – она тоже под этим Богом. Почему-то при благом этом Боге у нас вот такая вот жизнь – тяжёлая, трудная… (Алеся перебивает: „Он благ, но милосерд“) очень-очень часто сумрачная…» Алеся: «Папочка, Господь… а…» Я: «Так что аду ничего может и не помешать, как бы это ни было (Алеся: „Дети“) страшно и ужасно». Алеся: «Господь праведников любит, а грешных милует.» Я: «Ты мой хороший…» Алеся: «Это так сегодня сказали в храме. И вчера так говорили, и позавчера говорили – что праведных Он любит, а грешных милует, Эденька…» Я: «Я говорю о чем. Что если жизнь предоставить самой себе – вот так, как она течет – и ни о чем не задумываться, ничего хорошего не ждите. Нужен подвиг. Причем, подвиг тоже, очень такой, хитрый. Какие бы внешние усилия ты ни совершал, это может быть тебе в осуждение только… Всё определяется состоянием твоего сердца. Подвиг твой, главным образом, в чем он должен состоять? Что у тебя сердце должно сокрушаться. От твоей жизни, от той жизни, которую ты ведешь. Бог поможет, если ты дашь Ему место. Место ты даешь, сокрушаясь сердцем. Чем больше сокрушается сердце твое, чем более сокрушается твой дух, тем больше присутствие Божие в твоей жизни, и Он постепенно твой крест, постепенно к Себе на плечи берет. И действительно постепенно тебя спасает. Почему так убийственна гордость, так она гибельна? Потому что человек гордый не дает место Богу в своей жизни. Богу некуда просто войти, всё заполнено самим этим человеком. Но на самом деле, не им самим, а его чувством „себя“. Как я вам вчера сказал, чувство „себя“ – это чувство беса. Я вам вчера объяснял, надеюсь, вы поняли, что мы пустое место. Но если начинаешь вокруг пустого места закручивать – свято место пусто не бывает, туда приходит демон, и разрастается чувство себя. И у некоторых людей это чувство себя такое огромное, такое непомерно огромное!.. И они Божественное достоинство себе начинают приписывать… А на самом деле они воруют – воруют! Они берут чужое – Божие… Это было бы ИХ, если б они сами были бы Божьими!.. Но они, из-за себялюбия, становятся Богу чужими, и вместо того, чтобы быть Богу сынами, там, друзьями… – они становятся Богу ВОРАМИ. Ворами! Потому что они по себялюбию делаются Ему чужими. Вот это всё, это всё ТЕМА спасения, это всё тема жизни, это, Соня, эти темы – далеко не отвлеченные! Они ПОМОГУТ, тебе, в твоей жизни ежедневной… Уверяю тебя, помогут, потому что каждый человек воспринимает жизнь сквозь призму собственного сердца. Всё то, что ты говоришь нам, жалобы твои, они очень имеют грустный и достаточно безсмысленный характер: такое ощущение, что тебя какая-то тонкая пленочка, буквально, отделяет от того, чтоб ты бросилась, просто, действительно в какую-то пропасть, в погибель – тоненькая-тоненькая пленочка… (Перед этим выяснилось, что Соня опять прорыдала весь день и даже вынуждена была уйти с лекции в таком состоянии. И когда Алеся спросила, какие же к ней мысли при этом приходят, она с вызовом сказала, что вот, почему все смеются и веселятся, а она так не может?.. Я тут же ответил ей, что потому что они грешные, а она святая – устроит ее такой ответ? Но святая не сама по себе, а через нас, ее родителей. Но, добавлю, что и мы не сами по себе святы, а друг через друга, по венчанию нашему, по взаимному причастию, по частому нашему причащению общему Святых Христовых Тайн, по нашему уже 25-30-летнему выбору идти к Богу – на который Он не мог не ответить… Спустя время, подумав, я еще дополнил ей это такой картинкой. Это похоже на то, как какая-нибудь хорошо воспитанная чистая свинка наблюдает других свинок, раскрепощенных, плескающихся в грязи по самые уши, довольных, хрюкающих, счастливых, и плача, говорит: „Почему же я не такая, почему я так не могу? Почему я так хорошо воспитана и теперь такая несчастная?..“ Соня посмеялась, конечно. А можно еще и с мухой какой-нибудь сравнить, которую захотели перевоспитать и нацелить на цветочную пыльцу, и она плачет, наблюдая, как ее соплеменницы счастливы кушать то, что они обычно кушают…) Тебя туда и тянет, и влечет, и… Ты чувствуешь, что это твоя стихия… Так жить.» Алеся: «Ужас какой. Неправда!» Я: «И ты очень даже готова обвинить родителей в том, что… и саму себя тоже – то хорошее, что в тебе есть – обвинить в том, что ты не можешь так жить, как живут они, эти грешнички. А вот на самом деле, та эфемерность, которая еще мешает тебе преступить это – а это и есть спасительное нечто, это и есть то, чем Бог тебя спасает… А во мне это была стеснительность. Я был стеснительный. Для меня это было НЕВОЗМОЖНО. Мне тоже, конечно, много чего хотелось и желалось… Я был очень стеснительный. Мне было невозможно это всё. И Господь это учёл. Он дал по моей вот этой стеснительности, просто в руки положил – В РУКИ – взял – и положил.» Алеся: «Так, папочка, продолжай! Продолжай!» Я, смеюсь: «Мама не любит эту тему». Алеся: «Продолжай!» Я: «Но это было именно так! Вот в точности так! Господь не оставил и не бросил. Но надо доказать свою верность Ему. Что ты, извините, не хрюшка. Но… Пусть ты хрюшка, но всё-таки что ты хочешь быть каким-то более благородным существом. А это, на самом деле, проще пареной репы… Взять, чего-нибудь такое, согрешить… Взять… Несколько решительных шагов злобных сделать. А потом еще обвинить в этом других. В своих собственных грехах. И всё. А дальше уже… Только первые шаги трудные. Но если ты как следует обвинишь других в своих собственных безобразиях, пойдет вообще легко дальше. Ты сама поверишь, что виноваты другие, а не ты. Это очень просто – взять, и других обвинить во всем… И всё. Дорога погибели ОТКРЫТА. И ничто тебя больше не удержит. Но потом всё равно ведь придется возвращаться обратно. Другого пути нет… Сколько ни падай, в конце там ужаснешься – там ужас что будет!.. Ужас. Мама с папой, конечно, исчезнут из горизонта… Не, могли бы, конечно, остаться. В виде таких плюшевых побитых игрушек…»Читать дальше