Алексей Савин - Из глубины подсознания. Стихи, мысли, рассказы

Угрюмый молча наполнил стопочки и, пристально глядя в лицо солдата, выпил водку из своей рюмки до дна. Он своим видом показывал, что решается на ответственный для себя шаг. Солдат вначале не понял пафосности жеста Угрюмого. Но, сообразив, что к чему, положил свою ладонь на руку Угрюмого и сказал: «Ты правильно решил. Так дальше жить нельзя: и самому тяжело, да и людям не нужны лишние склоки, тревоги и неприятности. Каждая наша мысль порождает ответное действие. А что говорить о делах?» Произнеся эти слова, солдат задумался, как бы примеряя к себе сказанное. И, утвердившись в справедливости своих слов, рассчитался с официанткой и пригласил Угрюмого к себе домой, а точнее в комнатку, которую он снимал в небольшой хатке около часовни.

Они говорили долго. Уже к середине разговора той прежней горечи у Угрюмого не осталось и следа. Выяснилось, что он никакой не Угрюмый, а его зовут Павел Иванович, что он любит жареную картошку с зелёным луком, что его любимым занятием является рыбалка в местном пруду, а также многое, многое, многое… Из дома солдата Угрюмый вышел совсем другим человеком. Он удивлялся и радовался произошедшей в нём перемене. На его лице отражались такие спокойствие и умиротворённость, что встречные люди невольно первыми здоровались с ним и изумлённо ловили его приветливые взгляды и поклоны головой.

С тех пор жители перестали его звать привычной кличкой – Угрюмый, а обращались к нему только по имени и отчеству. Да и он здорово изменился. Стал открыто смотреть людям в глаза, приветливо улыбаться при встрече, оказывать услуги по хозяйству и в поле. Ведь он был сноровистым человеком и, как выяснилось, очень неплохим…

«Опять морщин прибавилось», – вздохнула Вера Кузьминична, тщательно рассматривая своё лицо в увеличивающее зеркало. «Да-а, года!», – опять вздохнула она.

И в самом деле, для невесты пятьдесят прожитых лет – это срок. А с другой стороны, почему бы и в пятьдесят не выйти замуж. Тем более что жених тоже не из молодых, однако, надежды на счастливое будущее всё-таки подаёт.

Для Веры Кузьминичны нынешнее замужество было не первым. Двоих мужей она похоронила ещё в молодости, третий сам от неё ушёл, не выдержав ограничений брачных уз. С четвёртым она прожила дольше всех – целых пятнадцать лет. Но с возрастом они перестали даже замечать друг друга, так как между ними установилась такая стена равнодушия, которая давила и разделяла почище всяких недомолвок, неурядиц и скандалов. Когда так жить стало совсем невмоготу, то её супруг молча собрал свой незатейливый скарб и уехал к своей матери – худощавой и желчной старушке, внёсшей изрядную лепту в расстройство их отношений.

И вот, теперь предстояло пятое замужество. Не то, чтобы оно было обоим так нужно. Ведь можно жить и гражданским браком. Но Вера Кузьминична и её избранник решили всё сделать так, как их наставляли в своё время родители и велела мораль той среды, в которой они пребывали.

Вера Кузьминична познакомилась со своим возрастным кавалером в театре. Во время спектакля незнакомый мужчина, сидящий на соседнем кресле, вдруг предложил ей угоститься конфетами, коробку которых он принёс из буфета во время антракта. Вера Кузьминична не любила конфет, но тут почему-то не отказала и угостилась шоколадной бутылочкой с ликёром из набора, напомнившего ей её детство и буфеты в метро, в которых продавались подобные ассорти в коробках с изображением летящего оленя. Она улыбнулась этой мысли. Её улыбка не прошла мимо внимания соседа и поощрила его на дальнейший разговор. «Меня зовут Иван Николаевич», – произнёс сосед – мужчина лет пятидесяти пяти, весьма ухоженный, опрятный и подчёркнуто аккуратный даже в подборе слов при разговоре. «Холостяк», – сделала вывод Вера Кузьминична. «Вера», – произнесла она, протягивая ему руку, и тут же смутилась. Во-первых, можно было обойтись кивком головы и не обязательно протягивать руку, а во-вторых, наверное, нужно было назваться по имени, отчеству. Вера Кузьминична хотела отдёрнуть руку назад, но кавалер уже успел взять её в свою большую ладонь и мягко пожать.

Он чуть улыбнулся, видя смущение Веры Кузьминичны, и ободряюще кивнул головой, представившись ей ещё раз.

Они оба улыбнулись и замерли в своих креслах, погрузившись в действия, разворачивающиеся на сцене.

После спектакля Иван Николаевич взялся проводить Веру Кузьминичну до дома и, прощаясь, они обменялись телефонами.