Марина Столбунская - Убийство в провинции. Эпизод 2. Уединённые места

И снова долго ждать не пришлось, едва был съеден стаканчик мороженого, как вокзал оглушил предупредительный гудок приближающего состава. Она устроилась на боковушке в полупустом вагоне и оценивающе окинула взглядом немногочисленных пассажиров. Через несколько отсеков сидела подозрительная компания шумно спорящих между собой слегка подвыпивших мужчин, а рядом с ней – лишь парочка безобидных женщин и один высокий худой парнишка в очках, похожий на студента.

Лидия скинула с плеч рюкзак. Нестерпимо захотелось горячего чаю в железнодорожном стакане с подстаканником, гремящем ложкой, но посадка ещё не закончилась. Она разумно припрятала глупую счастливую улыбку и, чтобы не глядеть в лица соседей, уставилась в окно, облокотившись на локоть.

Громкоговорители невнятным женским голосом объявили отправку через пять минут, они истекли, и поезд тронулся. И был долгожданный чай, и печенье, что Лида купила у проводника, и белая простыня, ещё не пахнущая домашним уютом, но уже не смердящая тюрьмой. И сладкий сон под стук колёс. А утром женщину встретил незнакомый город, в котором она решила начать свою свободную жизнь.

Он был небольшим, но чистым, и с первого взгляда понравился Лидии. Яркие солнечные лучи озаряли привокзальную площадь. Заказав кофе и круассан в уютной кофейне, женщина попросила бариста посоветовать ей гостиницу, недорогую, но приличную, и он, не задумавшись ни на секунду, выпалил название, заботливо чиркнул на клочке бумаги адрес и даже объяснил, как туда добраться. Лида оставила ему чаевые и одарила благодарной улыбкой.

Прежде чем сделать первый глоток, она долго вдыхала подзабытый аромат. Бывшее таким радостным настроение женщины резко переменилось. В сознании всплыли сюжеты из прошлого, они были прекрасны и болезненны.

Нет, это был не Париж и не Вена, где она начинала свой день с такого же завтрака, а лицо мужчины, смеющееся лицо. С чашкой кофе в руке он пошло флиртовал с сестрой своего друга на глазах Лиды, чтобы больно уколоть, заставить ревновать. Сработало. Она обожгла руку, делая глоток из своей чашки, и уронила её на мраморный пол. Гости обернулись, переводя взгляды с лица Лидии на фарфоровые осколки в кофейной лужице. Мужчина больше не смеялся, а пожирал её любящим карим взглядом.

Женщина помотала головой, отгоняя пришедшие не к месту воспоминания, и яростно впилась зубами в мягкую плоть круассана. Люди за окном спешили по своим делам, не замечая, как она провожает их невидящим взглядом.

Чтобы почувствовать себя полноценным человеком, Лидия прикупила в ближайшем салоне связи телефон и симку и только после этого отправилась искать временное пристанище. Бариста не подвёл, гостиница была то, что надо. Центр города, три звезды, уютная, с окнами, выходящими в парк. Она оплатила три дня проживания и с трепетом переступила порог своего номера.

Отодвинув мягкие шторы, Лида приоткрыла окно, впустив свежий воздух. Теперь она хотела дышать только им, а не тем, спёртым, что был в камере. Сбросив рюкзак, женщина кинулась на огромную кровать и заплакала. Впервые за столько лет она осталась одна, совсем одна, без посторонних глаз, без надзирателей и любопытствующих, и могла, наконец, позволить себе откровенные слёзы. Лида плакала впервые после ареста. Ни в следственном изоляторе, ни на суде, ни в колонии она не обронила ни единой слезинки.

Свобода – это не всё, что она тогда потеряла, ущерб оказался значительно больше. Но, если свобода к ней вернулась, то остальное было утеряно безвозвратно. Однако надо как-то двигаться дальше.

Следующий шаг – сбросить с себя впитавшую тюремную пыль одежду и принять ванну, обязательно с густой пеной. Пока та наполнялась, обнажённая Лида с замершим сердцем подошла к большой зеркальной створке шкафа. Она не видела своё тело вот так, во весь рост, уже много лет. Что же с ним стало?

Женщина рассматривала себя критически, не щадя. Она определённо ещё молода, ей двадцать восемь лет, тело сохранило гибкость и упругость. Лида гордо вздёрнула голову и встала в стойку, приподнявшись на носочки, будто она на каблуках, как тогда на конкурсе красоты. Победа должна была достаться ей, но он не позволил, за ним было последнее слово. Победила другая. Однако Лидия всё та же без пяти минут королева красоты. За высокий рост и длинные ноги в колонии её прозвали Цаплей. Весу набрать было не с чего. Волосы она всегда носила длинные. Их надо подравнять. Лицо… Она приблизила его к зеркалу. По-прежнему прекрасно, но не ухоженно, оно и понятно. Ногти требуют мастера. Лида гладила своё тело, чуть огрубевшее от скудной пищи и отсутствия средств по уходу за кожей. Бросились в глаза и больно кольнули шрамы, что остались на плече и ладони после стычки с Самарой. Лицо хотела порезать, мразь, да росту не хватило. Женщина зло усмехнулась.