Николай Бизин - Равнобесие

В этом суть языческого восприятия мира Кстати, в этом же причина множества военных переворотов, едва не погубивших империю. Империю, административно сделавшую меня богом, стоило мне занять вершину карьерной лестницы. И теперь меня могли бы убить, ибо только так возможно – стать ещё выше.

Язычеству некуда было больше расти. Мир стал статичен.

Итак, статично – убить меня. Но я (статичный) не мог этого допустить. Не только потому, что как смертный бог (бессмертен только гений императора) хотел быть во плоти как можно дольше (а как человек – просто боялся смерти), но и потому, что последовательность моих реформ ещё не была завершена, и мне не пришло время отрекаться от власти, дабы спокойно выращивать капусту.

Но, как я уже указывал, действия моих убийц очень напоминали заговор против Калигулы. Как бы всё происходило дальше, если бы я дал событиям естественный ход? А вот так, примерно: «Калигула вышел из театра. Его ждали носилки, чтобы отнести в новый дворец кружным путем между двумя рядами гвардейцев. Но Виниций сказал:

– Давай пойдем напрямик. По-моему, греческие мальчики ждут там у входа.

– Хорошо, пошли, – согласился Калигула.

Кое-кто из зрителей хотел последовать за ним, но Аспренат отстал и оттеснил их обратно.

– Император не желает, чтобы его беспокоили, – сказал он, – убирайтесь! – и велел привратникам закрыть ворота.

Калигула подошел к крытой галерее. Навстречу ему вышел Кассий и спросил:

– Какой сегодня пароль, цезарь?

Калигула сказал:

– Что? А, да, пароль. Кассий. Я дам тебе прекрасный пароль: «Юбка старика».

Тигр спросил из-за спины Калигулы: «Можно?» – это был условный сигнал.

– Бей! – крикнул Кассий, выхватывая из ножен меч и изо всех сил ударяя Калигулу.

Он хотел рассечь ему череп до подбородка, но, ослепленный яростью, промахнулся и попал между шеей и грудью. Главный удар пришелся по ключице. Калигула пошатнулся от боли и изумления. Он в ужасе оглянулся по сторонам, затем повернулся и побежал. Однако Кассий успел еще раз ударить его и рассек ему челюсть. Затем Тигр повалил Калигулу на землю ударом по голове, но тот медленно поднялся на ноги.

– Бей снова! – закричал Кассий.

Калигула возвел глаза к небу, на лице его отразилась мука.

– О, Юпитер! – взмолился он.

– Изволь! – вскричал Тигр и отсек ему руку.

Последний удар острием меча в пах нанес капитан по имени Аквила, но и после этого еще десять мечей вонзились в грудь и живот Калигулы, чтобы не было сомнений в его конце. Капитан по имени Бубон погрузил руку в рану Калигулы на боку и облизал пальцы.

– Я поклялся, что буду пить его кровь! – крикнул он.» (Роберт Грейвс, «Я, Клавдий»)

Я (не тогда, а сейчас, и не Клавдий, но Доминициан) спросил:

– Кто из вас поклялся, что будет пить мою кровь? – совершенно без задней мысли о «плоти и крови бога», пия кою, сами мы обожимся.

Они затрепетали. Следовало ли ожидать иного? Нет, ибо меня охраняли системно. В каждой стене были ниши, в которых мог поместиться не вовлечённый в заговор воин. В потолке были отверстия, вполне подходящие для стрел или дротиков какого-нибудь (опять-таки не вовлечённого в заговор) воина… Разумеется, они затрепетали потому, что были уверены лишь в себе, а не в цепи событий.

– Я всего лишь хотел узнать, как могли бы развиваться события, – сказал я им.

– О чём ты, император? – изумились мои заговорщики. – Мы поклялись показать тебе, насколько ты невнимателен к собственной безопасности!

Воистину история повторяется. Но не виде фарса, а в виде усердия свободных римлян. Ирония происходящего заключена не во внешней форме, в которой томится действие, а в изменении сути действия. Данные свободные римляне были столь же не свободны в своём предназначении, как и я, император и властитель их дум и поступков.

Я, вполне безоружный, находился в обществе нескольких профессиональных воинов. Которые под взглядами других, никак с ними не связанных воинов разыграли передо мной дурную пиесу? Которая (по законам жанра) и не могла быть чем-то иным, нежели еллинской трагедией (там боги откровенно люты и радостны, и где главную поясняющую роль играет хор). Потому я спросил:

– Где хор?

Казалось бы, речь о «главном поясняющем», разжёвывающем на корпускулы. Но я ещё больше поверг моих убийц в ступор.

Теперь можно было идти. Жалкий заговор сорван, казнить их можно потом. Казнить даже тем, что оставить в живых и при должностях. Предстояло ещё много работы до того дня, когда я откажусь от власти и начну выращивать капусту. Так что пусть будут продажная охрана (о которой известно всё) и верная женщина (которой нельзя верить).