Оксана Липчинская - По ту сторону света

Сразу хотелось бы оговориться, что не все моменты этой книги понятны мне до сих пор. Некоторые из них оказались настолько дерзкими в своих выводах, что я даже подумывала их убрать, но потом поняла, что исключение даже незначительной части диалога разрушает всю целостность, создавая препятствие к пониманию других глав, лишая их логического объяснения.

Некоторые главы мне просто не понравились, но я все равно решила ничего не менять и оставить как есть; пусть тот, кто будет читать это произведение, сам оценит мой труд и вынесет свое резюме.

Что такое любовь?

Любовь не измеряется отношениями между мужчиной и женщиной, между матерью и ребенком.

Нет.

Подобные отношения являются только частью всеобъемлющей любви, одной стороной многогранного чувства, должного заполнять наше сердце. Наполненное любовью сердце поет. Поет тихо, очень тихо, так тихо, что слышна эта музыка только тебе. Но тот свет, который излучают твои глаза, твой голос, каждое движение твоего тела, мощной волной распространяется от тебя вовне, снося на своем пути все, что не есть Радость и Покой.

Этот свет способен дать жизнь тому, кто уже давно бредет в никуда, удалившись от себя на небезопасное расстояние и потеряв дорогу обратно.

Это чувство полного единства со Всем и Всеми, сопровождаемое счастьем от осознанности Величия и Бесконечности мира, и неимоверно сильного ощущения близости Бога в тебе и во всем, что ты проживаешь. Живите с любовью! Это и есть ваша цель на Земле.

Как обычно, поговорив с мамой и убедившись, что у нее все хорошо, я отключила телефон и занялась своими делами, которых накопилось неимоверное множество. Для начала надо было просмотреть всю корреспонденцию, пришедшую на почту, проанализировав ее, следовало выстроить рабочий график на ближайшую неделю.

Снова зазвонил телефон. Увидев на экране слово «Мама», я ощутила, как сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– У тебя все хорошо? – повторила я вопрос, с которого началось сегодняшнее утро, как, впрочем, и каждое утро, если я не находилась рядом.

– Нет, – услышала я, после чего ее голос осекся, споткнувшись о какой-то хрип в горле. Слова, прорвавшись через мамин плач, наконец-то достигли моего сознания. – Сан Саныч умер.

Вот так, наверное, ощущает себя человек, думающий, что заходит в теплое море, а на самом деле с головой нырнувший в ледяную прорубь. Мир вдруг разделился на две половинки: до и после телефонного звонка, и все мои усилия перейти в новую реальность заканчивались полным поражением, так как мозг категорически отказывался принимать услышанное.

Сан Саныч был мужем (был или есть? Я до сих пор не знаю, какой глагол нужно использовать) нашей очень близкой подруги; крепкий, абсолютно здоровый мужчина, которому буквально неделю назад исполнилось всего шестьдесят три года. Глядя на него, я всегда думала, что на его плечи можно грузить все проблемы этого мира и что такие, как он, живут минимум лет до ста, а дальше уже как Бог даст.

Перед глазами сразу возникло его молодое лицо с вечной искоркой иронии в уголках глаз. Память так четко восстановила его образ, что сознание, начавшее уже было переползать в новую реальность, резко повернуло назад, оказавшись снова во временном промежутке «До». Наверное, оно бы там и осталось, если бы в следующую секунду передо мной не появился образ его жены.

Я со всей остротой, на которую была способна, ощутила ее состояние безысходности и полного отчаяния перед ситуацией, когда ничего нельзя уже изменить.

«Надя! Как она с этим справится?»

Мне показалось, что я шагнула в прорубь второй раз, возможно, более осознанно, чем в первый, но шок при этом был ничуть не меньше. Смерть друга нашей семьи отошла на второй план, уступив место сопереживанию тем, кто остался с этим горем один на один и пытается справиться с ударом судьбы, нанесенным столь неожиданно.

Неумение подобрать нужные слова, в которых, может быть, сейчас они нуждались, рождало чувства бессилия и беспомощности, а вслед за ними и чувство страха перед резкими поворотами судьбы, что в самый последний миг демонстрируют свою крутизну и не оставляют нам возможности проскочить их без потерь.

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ НОЯБРЯ

ДВЕ ТЫСЯЧИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ГОД

Сегодня на улице целый день идет дождь. Вообще-то, я люблю такую погоду – когда мощные ливневые потоки, с яростью набросившись на землю, терзают ее в желании пропитать своей влагой.