Екатерина Фабер - Случайная встреча

Она не стала игнорировать предложение попутчика, и, поблагодарив его, взяла шерстяной плед в шотландскую клетку и, укутавшись в него, уставилась от греха подальше в тонированное окно автомобиля.

«Господи, примерещится же такое», – подумала девушка, однако прийти в себя и собрать мысли в кучу у неё получилось не сразу.

– Позвольте представиться, – мягкий голос владельца авто вернул её внимание, – Гарольд Хейл.

Мужчина слегка склонил голову и, представившись, внезапно взял её руку и поцеловал.

«Какой несовременный», – эта мысль оказалась неожиданно приятной, а действие молодого человека, оказавшегося настоящим джентльменом,

Гарольд Хейл

несколько смущающим непривыкшую к подобному поведению девушку, чьи щеки тут же украсил предательский нежный румянец.

– Вероника Харисон, – ответила она, смущённо улыбнувшись.

– А лорд Латимер вам приходится родственником? – осведомился мистер Хейл.

– Он мой дядя. А вы с ним знакомы? – ещё не хватало, чтобы новый знакомый обсуждал с дядей Генри её неосторожность и странное поведение.

– Немного, – ответил молодой человек весьма лаконично и вроде бы потерял к Веронике интерес. Вопросов и разговоров, по крайней мере, более не последовало.

Минут через пять показался фасад её дома, и автомобиль затормозил у самого крыльца. Вероника уже тянулась к ручке, чтобы открыть дверь машины и выйти на дождливую улицу, однако услышала: «Позвольте вас проводить, мисс Харисон», и увидела, что мистер Хейл уже выбирается из автомобиля. Он раскрыл большой черный зонт-трость и подал Веронике руку, помогая выйти из машины. Он проводил её до крыльца и держал над ней зонт, пока в ответ на звонок не открылась входная дверь.

– До свидания, мисс Харисон. Надеюсь на скорую встречу. – На мгновение Веронике показалось, что она заметила в глубине глаз мужчины ледяной отблеск. Однако теперь она видела только мягкую и приятную улыбку.

– До свиданья, мистер Хейл, – хрипло ответила она и влетела в холл дома, слишком поспешно захлопнув тяжёлую старинную входную дверь. Ей казалось, что эта самая скорая встреча не заставит долго ждать и ничего хорошего из этого не выйдет.

Он с интересом рассматривал внезапную пассажирку его автомобиля. Она была ему знакома. У Гарольда всегда была прекрасная память на лица. Девчонка лет двадцати, не более, не слишком дорогие вещи из магазинов масс-маркета, на голубых ранее, а теперь грязных и мокрых, джинсах зияла дыра, через которую виднелась окровавленная коленка. Девчонка поранилась, упав на дорогу. Студентка, судя по книге в её сумке, будущий историк, внешность довольно приятная, с правильными чертами, большие глаза, рот для такого лица крупноват, правда ничуть её не портит, а губы красиво очерчены. Неброская одежда, не подчёркивающая фигуру, глаза прячет за большими очками в тёмной пластмассовой оправе, кстати, без диоптрий, губы намазаны бесцветной гигиенической помадой. Макияж, так любимый девицами её лет, отсутствует. Густые и блестящие тёмно-рыжие волосы, за которыми явно осуществляется тщательный уход, собраны в небрежный хвост. Руки с дорогим, качественным и выполненным со вкусом маникюром судорожно сжимают ужасающую сумку стиля «криворукий хенд-мейд». Девушка либо очень уверена в себе, либо комплексует. Хотя, скорее всего, именно сегодня у неё плохой день. Гарольд усмехнулся про себя. Женщина никогда не станет ухаживать за собой наполовину. И вряд ли закомплексованная девица сделает себе татуировку на видном месте, тем более такую глупую и несодержательную, в виде буквы. Девушка назвала адрес, по которому её нужно было доставить, убедив Гарольда, что он не ошибся, и сразу пробудив в нём желание познакомиться. Ибо адрес принадлежал заклятому другу дядюшки Гарольда, Ричарда Хейла, весьма своенравному политику, из тех, у которых на всё есть своё мнение – лорду Генри Латимеру. Про себя Гарольд называл лорда Латимера так, как никогда бы не позволил сказать вслух, «заноза в заднице». И эту «занозу» давно пора было удалить.

Значит, сейчас в машине Хейла оказалась его племянница, дочь родной сестры, которая в своё время вышла замуж за неподходящего человека. Тот вроде бы несколько лет назад умер. Семья простила женщине мезальянс и приняла её с детьми, но отношение к ним в дальнейшем было соответствующее. Люди такого склада, как семейство Латимер, настолько гордились своим благородным происхождением, что гордость эта слишком тесно граничила с гордыней. Тот, кто пошёл против устоев семьи, связав себя узами брака с простолюдином, да к тому же не имеющим связей и положения в обществе, уже никогда не удостоился бы прежнего уважительного отношения от членов этого благородного клана. Странное пренебрежение в двадцать первом веке, однако подобными взглядами грешили многие семейства благородного происхождения.