Александр Черных - Другая история

– Куда мы едем?

– Здесь в город одна дорога – помнишь такое кино?

Она улыбается.

– Так что это ты мне скажи, куда мы едем. Куда тебя везти?

– Это на Профсоюзной… там рядом…

Щелкает поворотник – перестроение. Какой-то сумасшедший летит вперед, обгоняя редких участников движения. Его габариты моментально скрываются впереди и теперь фары снова видят только разметку, а дворники изредка смахивают капли со стекла.

Они разговаривают – мерно, не торопясь, про приятные мелочи, про жизнь, про людей. Он много спрашивает, осторожно слушает. Его зовут Алексей – он из департамента персонала. Ого, директор… это с ним теперь на «ты» или на «вы»? Наверно, на «вы» уже не получится – ну и ладно, там видно будет. Дорога спорится – пост милиции на МКАДе, город, какие-то чужие улицы…

Наконец, знакомые огни – вывески и витрины на Профсоюзной. Здесь нет дождя – уже прошел, небо очистилось и можно поискать звезды.

– Вот тут, направо… Этот дом, а тут налево. Вот здесь подъезд.

Алексей смотрит на нее почти с удивлением. О чем он думает? Вот странный какой.

– Увидимся.

Ольга выходит из машины, подходит к двери, тянется к щитку домофона. Пахнет мокрой зеленью.

Автомобиль внизу бесшумно разворачивается и уезжает – как будто боится разбудить спящих жильцов дома.

Она тоже хочет спать.

Всякий, кто провел вечер на переднем сиденье автомобиля – когда закрывает глаза, видит дорогу. Ольгу ее дорога вела в темноте мимо каких-то подмосковных поселков. В желтом свете фар мелькала белая разметка редких пешеходных «зебр», разделительная полоса, вывески с названиями населенных пунктов… Постепенно все слилось в одну широкую пеструю ленту желто-белого света, а потом оказалось, что это действительно лента, которая висит в темноте и закручивается, как будто на ней висит елочная игрушка. Никакого источника света видно не было, хотя она силилась заглянуть вверх, откуда, медленно вращающийся спиралью, этот свет лился. А потом случилось странное: спираль разделилась, и оказалось, что уже две ленты, немного отличные друг от друга по оттенку и плотности, движутся рядом, сверху вниз, то удаляясь, то сближаясь, а изредка и пересекаясь, переплетаясь на мгновения, хотя каждый знает, что луч света не может ни поворачивать, ни переплетаться с другим…

А потом всё смазалось, скрылось в звездном небе, наступающем на ночной город, на зеленые проспекты и тихие переулки, на давно уже спящих здесь людей – и Ольга, наконец, заснула тоже.

Тот, кто смотрит этот сон сегодня, по-прежнему видит эти две ленты – и они по-прежнему движутся, то сближаясь, то удаляясь. Впрочем, тому, кто смотрит, до этого нет никакого дела.

– Так ты… психолог? Без диплома? – Ольга смотрела на своего нового знакомого с некоторым недоверием.

– Да. Ну, это не мешает мне здесь свою работу выполнять– я отсутствие диплома имею в виду. – Алексей развел руками. – Впрочем, наверное, я для тебя как раз как психолог могу оказаться куда полезнее, чем директор по персоналу. Думаю, например, что для твоего будущего времени мы сможем кое-что сделать – если, конечно, ты захочешь.

– Что именно?

– Сделать твою жизнь примерно такой, какой ты ее хотела бы видеть через несколько лет.

Они сидели в маленькой переговорной на 4 этаже офиса. Стены здесь были раздвижные: нажми на клавишу на стене – и поползут вверх планки рольставен, объединяя две соседние одинаковые комнаты в одну. Соседняя комната была занята вечным бухгалтерским аудитом – за стенкой хмуро бурчали недовольные женские голоса.

– Подожди: уточни-ка, – Ольга выглядела озадаченной. – Что значит – такой, какой я хотела бы ее видеть? Почему ей не быть такой, если я и так ее себе представляю, чего хочу?

Алексей улыбнулся. Улыбка вышла кривой – улыбался он в пол-лица, как часто бывает с непривлекательными людьми. Правая половина улыбалась, а левая оставалась такой же, как и была. Увы.

– И у многих людей жизнь и впрямь становится такой, какой они хотели несколькими годами раньше?

Ольга хотела возразить его вопросу, но задумалась. В этих словах была доля правды – многие ее друзья и знакомые мечтали, хотели чего-то, но в целом их жизнь с годами почти не изменялась. Ну, наверное, менялись марки машин, которые они водили, кафе и рестораны, в которые они заглядывали, магазины, в которых они тратили заработанное. Смена декораций – при той же сцене. А изменить жизнь целиком…