Татьяна Шарпарь - Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь

– Отчество у Алексея – Николаевич, – строго сказала Наталья, при этом глаза ее смеялись.

– Спасибо, Алексей Николаевич!

– Алексей, вы, наверное, хотите переодеться? Я вас провожу, – предложила услуги Машка.

– Да, если можно.

– Можно, можно, у нас все можно.

Машка увели гостя в дом, Анатолий вопросительно посмотрел на Наталью:

– Это кто, Наташ? – Это милиционер.

Таня, отцепившись от мужа, подавшись вперед, указала на дом:

– Это он? – Он.

– Кто он, я ничего не понимаю, – спросил Анатолий.

– Это Наташкин телохранитель, – нарочито естественным тоном ответил Саша, – она у нас теперь звезда криминальной хроники.

– Так, – грозно сказал старший брат, приподнимаясь со своего кресла и, видимо, забыв про больную ногу, – что ты теперь натворила?

– Я. Ничего. Не натворила. Я – свидетель.

– Почему я никогда не бываю свидетелем? – развел руками Толя. – И почему со мной ничего такого не случается, а ты за год уже во второй истории?

– В третьей, – мрачно поправила брата Наталья. Виталий Феклистович, с интересом и опаской наблюдавший за разыгравшейся сценой, вдруг встрепенулся и, посмотрев на часы, сказал:

– У-у, времени-то… Мне, пожалуй, пора. Анатолий Дмитриевич, спасибо за великолепный день, но мне пора. Я думаю, мы третьего числа встретимся и обо всем договоримся.

– Ну, раз пора, не смею задерживать. Кстати, вы Анжелику до города не подбросите? Ей только до метро.

Анжелика вопросительно посмотрела на Анатолия: уезжать с вечеринки, ставшей такой интересной – убили же кого-то – явно не входило в ее планы. Анатолий, однако, смотрел как бы сквозь нее, поэтому она быстро встала и пошла переодеваться. Саша пошел провожать гостей. Все с интересом наблюдали, как по дорожке, ведущей к стоянке машин, ускоренным шагом шел компаньон, за ним еле поспевал Саша с огромной дорожной, видимо, Анжелики, сумкой, и замыкала цепочку сама Анжелика на высоких каблуках с сумкой поменьше.

– Трусоват компаньон, – сказал язвительно Анатолий, – впрочем, я это всегда знал.

– Я что-то не поняла, для чего ты его пригласил? – Хотел, чтобы у тебя завтра приличная оправа была, парень-то как картинка.

– Ну, Толька, ты и дурак!

Вернулись Алексей и Маша. Они были серьезны и молчали. Алексей был уже одет по-летнему. Сразу стало видно, какой это сильный, тренированный человек.

– Ну, давайте рассказывайте, – обращаясь к Алексею, попросил Анатолий.

– Подожди, дай человеку поесть, – сказал решительно Саша, ставя перед Алексеем тарелку с мясом.

Алексей и в самом деле проголодался. – Да, если можно, я бы поел.

– Конечно, простите, я просто волнуюсь за сестру. – Я быстро.

Но быстро не получилось. Ели шашлык с зеленью, запивали его красным вином, боржоми. На тарелках красовался свежий лаваш, сыр сулугуни соседствовал с виноградом. Чувствовалось, что собравшиеся за столом любят поесть и знают в еде толк. Стол накрыт как в Грузии: глиняные тарелки, миски, массивные стаканы для боржоми и кубки для вина. Не хватает только традиционного рога, из которого пьют, передавая по кругу.

– Я никогда в жизни не ел такого шашлыка, – сказал Алексей, с сожалением отставляя тарелку.

– Ешьте, ешьте, шашлыка много, еще приготовим, – подкладывая на тарелку аппетитные куски мяса, говорила Танюша.

– Спасибо, надо бы еще поговорить.

Все сразу отставили тарелки и стали слушать. Он говорил, не торопясь, осторожно подводя к самому главному: Наталье грозит опасность, ее надо отправить из Москвы вместе с Полиной. Слушали внимательно, не охая и не давая воли чувствам. Хотя Алексей понимал, что это не от эмоциональной бедности, а от воспитания. Он закончил рассказ, и все задвигались, налили вина, придвинули тарелки.

– Понятно, – сказал, Анатолий, – Наталью отправим за границу. Ты куда хочешь?

– Я никуда не хочу.

– Я сказал: поедешь, не возражай. Полина поживет у Саши с Таней.

– А почему Полину нельзя отправить вместе с Натальей?

Анатолий посмотрел на Алексея длинным изучающим взглядом:

– Потому что у Полины нет соответствующих документов. Все, – он сделал протестующий жест, – это не обсуждается. Единственное препятствие к поездке завтра – это вечер в Большом театре.

– В Большом все решено, – сказал Алексей, – я буду охранять Наталью в ложе, а трое моих людей – в самом театре и при входе. Но послезавтра Наталья должна выехать из Москвы, это тоже не обсуждается.

– А что я скажу на работе?

– Напишешь заявление, я отнесу. По семейным обстоятельствам, – опять Машка летит на выручку.