Татьяна Шарпарь - Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь

Все заметно устали. Не было того азарта в глазах, который всегда бывает в начале расследования, когда есть надежда на раскрытие по горячим следам. Сидели, вытянув ноги, попивали чай с вареньем, которым регулярно снабжала отдел теща Сережи Пестрова. Разговаривать не хотелось. Алексей перед тем, как идти к себе, попросил еще раз обойти два дома, еще раз оглядеться во дворе. Поэтому чай пили медленно и с чувством, оттягивая, по возможности, момент вставания из-за стола.

– Завтра собираемся в одиннадцать, – сказал Алексей и вышел, прикрыв за собой дверь. В его кабинете был армейский порядок. Форма висела в шкафу на плечиках, горшки с чахлыми цветами стояли строго по линеечке, стул был придвинут к центральному столу ровно посередине. Алексей сел не за свой, а за длинный стол – обычное место сотрудников во время совещаний, закрыл глаза и задумался. Так, что мы имеем? Позавчера участковый Фомин попросил его встретиться, чтобы о чем-то рассказать. Он хотел что-то уточнить сегодня у свидетельницы Голицыной и, должно быть, уточнил, раз не стал отменять пивную встречу. В четырнадцать ноль пять или ноль семь он разговаривал с неизвестной женщиной, а потом – с охранником Михаилом Коваленко, который после этой беседы исчез, не переодевшись.

Его размышления были прерваны деликатным стуком в дверь.

– Открыто, – сказал Алексей.

В кабинет заглянула Марина Всеволодовна Ильинская – начальник криминалистической лаборатории.

– Алексей Николаевич, разрешите? – Входите, Марина Всеволодовна.

– Вот что я хочу сказать, – начала Марина Всеволодовна, устраиваясь на краешке стула, – думаю, это важно. Петр Петрович приходил ко мне на той неделе и просил показать результаты экспертизы по делу Горчаковых. Вы, наверное, помните, там была бутылка бальзама. Так вот, отпечатки пальцев на ней были тщательно уничтожены, а в самой бутылке был найден курареподобный яд. Получалось, что вино из этой бутылки само собой налилось. Но на дне был обнаружен стертый отпечаток большого пальца, который условно пригоден для идентификации. Так вот, позавчера он мне на экспертизу принес металлическую коробку и тоже с отпечатком большого пальца для сравнения с отпечатком с бутылки. Я понятно объясняю?

– Продолжайте, Марина Всеволодовна, очень интересно.

– Ну, в общем, я сравнила эти два отпечатка и могу с уверенностью сказать, что они принадлежат двум разным женщинам. Мне сделать официальное заключение?

– Он сказал, чей это отпечаток?

– Нет, он только просил сравнить, я сравнила.

– Спасибо, Марина Всеволодовна, оставьте эту коробку пока у себя, заключение, возможно, понадобится позже.

После ухода эксперта остался запах незнакомых духов и еще одна загадка. Отпечатки принадлежат разным женщинам. Все-таки женщинам. Марина Всеволодовна никогда не ошибалась в определении половой принадлежности. Значит, он кого-то тайно дактилоскопировал и притащил эту коробку, чтобы сравнить отпечаток с отпечатком предположительного убийцы. Какую женщину? Почему Фомин по телефону не сказал сразу, что накопано? Кстати, ведь в опорном пункте наверняка есть компьютер. Может это что-то прояснить или не может? Мысли стояли в голове как-то в раскоряку, не шевелясь, сталкиваясь друг с другом и не давая места свежим идеям. Что-то он еще забыл такое важное? Да, Наталья Сергеевна Голицына. Ее надо допросить в первую очередь. Для начала с ней нужно просто поговорить. Может быть, она знает, для чего участковый собирался сегодня к ней. Что это были за телефонные звонки соседям в день убийства, о которых она не рассказала следователю? Алексей посмотрел на часы, висящие для солидности на стене кабинета. Звонить одинокой женщине с ребенком домой в двадцать один час пятнадцать минут можно или уже поздно? Женщине можно, но с ребенком поздно. Но нужно. Алексей взял мобильник, нашел номер, немного подумал и нажал кнопку вызова.

– Да, Алексей Николаевич!

– Наталья Сергеевна, можно я к вам не завтра, а прямо сейчас приеду?

– Это по поводу участкового? – Да.

На том конце стало тихо. Алексей отодвинул трубку от уха и посмотрел – вызов удерживался. С кем она там советуется, что ли? Но тут телефон ожил.

– Конечно, приезжайте. Я смотрела, уснула ли Полина, а то она поговорить не даст.

– Хорошо, я буду минут через пятнадцать.

Алексей быстро собрался: ключи от машины, мобильник, закрыл кабинет на ключ. Дежурному сказал на ходу:

– Я к Голицыной, если буду нужен, пусть звонят. Он прекрасно знал, что никто из его отдела не ушел домой, все пошли выполнять поручения, так что, если вдруг он понадобится, то всегда пожалуйста.