Владислав Кетат: Московская ведьма

Неожиданно Марине вспомнился её медленно пустеющий бокал с вином.

– Так вы же, вроде, пили… – осторожно сказала она.

Марго повернулась к Марине и вновь на мгновение стала молодой.

– Думаете, ментам есть дело до какой-то старушенции? Меня уже лет двадцать не останавливали… у меня и прав-то нет.

Марина с сомнением посмотрела на спутницу.

– Шучу, Мариночка, шучу… права есть, правда, просроченные лет на десять… ну, давай, поганец, заводись уже, твою бога-душу-немецкую мать!

Ругань помогла: Ворчун затрясся и зарычал, как медведь с отдавленными яйцами.

– Вот молодец! – и, с усилием воткнув первую передачу, Марго отчалила от тротуара.

Пока она выезжала с импровизированной парковки и перестраивалась в левый ряд, её несколько раз совершенно обоснованно обсигналили, но в целом бабуся за рулём вела себя достаточно адекватно. Марина перестала вжиматься в кресло и немного расслабилась.

– В центр? – спросила она на перекрёстке.

– Туда, – кивнула Марго и включила раритетную магнитолу со щелью для кассеты.

Из радио вырвалось истеричное соло Агузаровой, и Марго завыла:

– …верю я, ночь пройдёт, сгинет стра-а-а-ах!

– …верю я, день придёт, весь в луча-а-а-ах! – неожиданно для самой себя подхватила Марина, и они рванули со светофора.

Марина почти согрелась, когда Жанну Хасановну сменили унылые новости. Марго крутанула регулятор громкости в минус.

– Не люблю болтовню, – пояснила она, – а ничего другого этот керогаз не ловит.

Марина молча кивнула: ей, в общем-то, всё равно, что несётся из динамиков, а тишина – не самый плохой вариант. Ещё туже завернувшись в пальто, она прислушалась к своим ощущениям. Опасности она не чувствовала – какая опасность могла исходить от этого божьего одувана? – но что-то шло не так. Что-то мерзко копошилось внутри, не давая нормально дышать и думать.

Через два светофора Марина поняла, в чём дело. В обманутых ожиданиях, вот в чём. Она, разумеется, хотела увидеть прекрасного незнакомца, а в результате едет непонятно с кем, непонятно куда и непонятно зачем…

«И почему я согласилась поехать с этой сумасшедшей старухой?» – подумала Марина, отвернувшись в сторону, чтобы попутчица не могла видеть, как перекосило её лицо.

За окном медленно плыла грязная огнястая Москва. Выли клаксоны, мигали фары, ничего не стесняясь, матерились водители. Повертев головой, Марина поняла, что они находятся где-то в районе Чистопрудного бульвара.

– Уже скоро, – опередила её вопрос Марго.

Марина машинально кивнула. По территориальному признаку ей вспомнился «Современник» и библиотека имени Достоевского. С первым у Марины был роман в студенчестве, а со второй в отрочестве.

«Что-то я часто стала прошлое вспоминать, – подумала она, – старею, что ли?»

Марго умудрилась с первого раза воткнуться между фонарём и огромным джипом так, что спереди и сзади осталось не больше пяти сантиметров.

– По трезвому так ни за что не получится, – сообщила она немного офигевшей Марине, пытаясь преодолеть грязный придорожный бруствер.

Марина поспешила ей помочь, но чуть не упала сама – под сугробом оказался лёд. Ноги разъехались в разные стороны света, и Марина, в отчаянной попытке не потерять равновесие обхватила Марго обеими руками. Та ответила взаимностью и что было сил вцепилась в Марину. Пару долгих секунд дамы балансировали над грязной пропастью.

– Обнявшись, будто две сестры… – прохрипела Марго, выпрямляясь.

– …струи Арагви и Куры, – продолжила красная от натуги и стыда Марина.

– Я же говорила, что вы нам подходите!

И Марго заливисто расхохоталась, будто ей шестнадцать, а не без трёх месяцев кошмар.

Не расцепляясь, словно две пьянчужки – «домиком», по скользкому тротуару доковыляли они до стеклянной двери, за которой уютно горел свет, а над висела небольшая вывеска с золотой надписью «Адамовы веки».

«Косметический салон, что ли? – мелькнуло у Марины в голове. – Почему тогда Адамовы, а не Евины…»

Дверь открылась, звякнул колокольчик.

– Здорово, ведьмы! – гаркнула Марго с порога. – Нашего полку прибыло!

Ведьм собралось трое. Все они сидели справа от входа за небольшим столом странной многоугольной формы, на котором стоял водевильный чайник в цветочек, такие же чашки и огромная фарфоровая конфетница. Над столом летающей тарелкой висел рыжий абажур с бахромой.

Как и положено настоящим ведьмам, дамы имели соответствующий окрас: ближе всех к Марине сидела платиновая блондинка с узким учительским лицом, справа от неё – дородная, несомненно крашеная брюнетка при бюсте и талии, а дальше всех – рыжая веснушчатая барышня со смешным задранным кверху носом. Она-то и поздоровалась с Мариной первой.