Гай Себеус: Гости с той стороны

– Что ты наделал! – извернувшись и изо всех сил упершись в грудь Бласта, Петал спрыгнула с коня и кубарем покатилась по мокрой траве. Потряся онемевшей рукой, «наверное, слишком сильно сжимала», повесила чужую гривну на ближайший куст шиповника, одёрнула, отряхнула одежду.

– Откуда ты взялся? Что тебе от меня надо?

Она торопливо завязала узлом длинный пласт растрепавшихся волос и исподлобья наблюдала, как грек, мастерски управляясь с конём, вывел его на твёрдую землю.

Её глаза казались белыми на фоне загорелого, разрумянившегося от бешеной скачки лица. Это было немного страшновато… Но он не мог оторвать взгляд от этих глаз! Разве такие бывают? Таких немыслимых глаз он не видал никогда! Бласт вспомнил вдруг тайное название этих земель, которое произносили шёпотом: «Край Белоглазых тан». Неужели это о таких, как она?

Но Петал не позволила ему даже предположить, что к ней можно приблизиться, насторожённо выставив вперёд открытые ладони. На одном из пальцев сверкнул перстень с головой оскалившегося волка.

– Кто ты? – голос звучал требовательно.

Под её светлым взглядом Бласт растерялся, что в его жизни бывало нечасто. Мысли шмыгали в голове, как мыши. Как представиться? Сказать, что выкрал её просто по привычке протягивать руку и брать всё, что понравилось, сам не зная, зачем? Простейший путь выставить себя дураком. Назвать имя? Оно ей ничего не объяснит. Но отпустить её от себя – вот такую, стоящую совсем близко – он был не готов.

– Я люблю тебя, – вдруг нелепо брякнул он, пытаясь удержать расплясавшегося коня и опасаясь, что выглядит в её глазах не лучшим образом. – Я сам не понял, что со мной произошло, будто ветром подхватило и понесло. Но знаю, что никак не могу уступить тебя тем, бородатым. Потому что ты нужна мне. Я люблю тебя, – повторил он, как будто это что-то объясняло.

– Меня нельзя любить, я тана…

К такому ответу Бласт не был готов. А девушка продолжала. И тон её ничуть не смягчился, как мог бы предположить Бласт из своего опыта.

– К этому ритуалу я готовилась всю жизнь. А ты всё испортил, – она по-звериному зло прищурилась, и её странные глаза сверкнули как замёрзшая вода. – Ты понимаешь, что тебя за это ждёт?

– О, наказание! – Бласт шутовски сморщился. – Только не пугай меня! – с наказаниями Бласт свыкся, поэтому только отмахнулся и попытался приблизиться. Но услышанное далее охолонуло его.

– Это наказание – смерть. Ты что, уже готов к ней?

– Почему сразу смерть? А если я хочу побороться за тебя с теми бородатыми? Только я боялся упустить момент, потому и вмешался так резко. Прости, если это вышло грубо, если нарушил твои планы. Но я хочу участвовать!

– Это не соревнование, глупый! Как можно вмешиваться в порядки, смысла которых ты не понимаешь! Ты чужой здесь! Забирай свои товары и рабов и отплывай в свою Элладу! А нам здесь жить своим укладом! Любовь ко мне тебе не по силам! – девушка опустила глаза, и Бласту показалось, что она ушла…

Ему наконец удалось поймать её руку:

– Скажи, почему ты не хочешь, чтобы я поборолся за тебя? Ведь я совсем не хуже тех, которым это было позволено! И что такое «тана»? Почему это может мне помешать?

Она, пытаясь найти аргументы, имеющие силу вразумить этого безумного, остановила взгляд на его лице.

Бласт был красив, и частенько использовал преимущества своей внешности. Но почему-то впервые он не был уверен, что сейчас это ему поможет.

Волнение сделало его лицо неуверенным и даже просящим. Шапка круто вьющихся волос, яркие, как греческие маслины, глаза, крепкая шея…

И всю эту красоту в костёр?

…Петал передрогнула спиной, как зверь, и, стараясь быть терпеливой, только открыла рот, чтобы заговорить, как взгляд её упал на ветку с висевшей гривной. Ветка уродливо засохла, оплыв серой коростой! Но почему? Ведь только что она сияла зеленью и розовым душистым цветом!

Петал осторожно, стараясь не продевать руку в гривну, взяла её. Судя по тяжести и сложному витому узору, это было не просто украшение, подобное её собственному, подброшенному в Тан-Аиде. Это была ритуальная гривна равновесия! И принадлежала жрецам.

Неровный чёрный «камень смерти» будто исподлобья выглядывал на них из своего гнезда. Гнездо же парного белого «камня жизни» пустовало.

С облака, остановившегося над головой, на них вдруг чёрными хлопьями стало осыпаться множество воронов. Таких же огромных, как тот, что навестил судно, подплывающее к Тан-Аиду. С надсадными криками они набросились на Бласта и начали рвать его своими крепкими клювами. Однако девушку не трогали, явно сторонясь гривны в её руках.