– Он что, ненормальный – встать один против стаи танаидов? Не может быть! Не бывало такого!
Танаиды придвинулись к незнакомцу. Ещё миг и… Все ждали лишь малейшей провокации от чужака, чтобы наброситься.
Только присутствие судна из самой Эллады и торжественность встречи сдерживали от учинения скорой расправы над смутьяном.
Однако чужака нисколько не огорчил открыто враждебный приём. Он наслаждался всеобщим вниманием и не остерегался ничуть.
Он вытянул губы трубочкой и дунул в сторону бездомного побирушки. Вокруг того немедленно заплясали завихрения дорожной пыли.
– Эй, криволапый! Проводи-ка меня к вашим жрецам!
Похоже, знал, куда попал. У встречающих поубавилось агрессивности.
– Так он к жрецам! – И все остыли и отхлынули.
Хотя понятности новая информация не прибавила, но теперь можно было сколько угодно мучаться догадками, а притронуться к ненавистному мускулистому телу, под беспомощно свисающей волчьей шкурой, уже было нельзя! Можно было только жечь, жечь, жечь его взглядами! Засушенный оскал волчьих зубов на плечах приезжего теперь смотрелся бессильно, никчёмно…
Чужак перегнулся через борт своей лодки и, крякнув, подхватил двойную перевязь из рыбацкой сети. Рывком вздёрнул её на плечо. Сзади и спереди оказалось по связке …черепов. Волчьих, птичьих и человечьих. Больших и малых. И не все они были старые…
Танаиды отшатнулись.
Чужак торжествовал, скалился, похохатывал. Сплюнул по-хозяйски в воду и, погромыхивая странной поклажей, двинулся вслед за своим лебезящим провожатым…
…Бласт со стоном сжал виски: болезнь не отступила, не осталась за морем, приползла с ним сюда!
Это был чужак из его болезненных видений!
Но там, дома, он гнездился в снах и скручивался, увядал от дневного света. Здесь, на чужбине, он притащился въявь! И нет рядом тех, кто спасал от него: ни отца, ни лекаря!
И ещё: только теперь Бласт рассмотрел чудовище. И ему стало по-настоящему страшно: он будто в зеркало взглянул.
Городок Тан-Аид казался хорошо подготовленным ко всяким враждебным неожиданностям: высокий частокол, оборонительные валы и рвы должны были отлично защищать его жителей.
Седой медлительный эллинарх, глава местной греческой общины, оказал честь лично ввести их в городские ворота, увенчанные причудливым символом: силуэтом дракона на трезубце, обращённом вниз!
– Все это побережье – греческие земли, и посвящены они Богу Смерти Тану. Никто в отеческой Элладе не поклоняется ему, не приносит жертв, не возжигает курений. Эта великая честь принадлежит только нам, греческой колонии! – гордо пояснил он, шествуя величавой поступью хозяина.
– Впрочем, верховенствует здесь, как и везде в мире, триада богов: Неба, Воды и Подземья. Каждому из них молится отдельный город: Город Солнечного Ворона – Тан-Таган, – эллинарх с полупоклоном указал в одну сторону побережья.
– Город Серебряного Змея – Тан-Амазон, – взмах руки и полупоклон в другую сторону. И с гордостью и особенной значительностью:
– а в центре – наш город – Тан-Аид, Город Реальгарового Волка. Потому трезубец с крылатым волкоголовым драконом – символом, объединяющим трёх богов, венчает ворота именно нашего города!
У Бласта, старающегося незаметно опираться на руку слегка обеспокоенного Долиха, не появилось вопроса, при чём здесь волк. Ведь он был из самой столицы, из Афин. А волк – это животное, посвящённое богине Афине, весьма почитаемой греками.
Ну а месторождения ядовитого реальгара были только в Греции и в Тан-Аиде, больше нигде в мире. Это знак уникальности!
Реальгар – верный спутник золота. Греки использовали его при изготовлении особо прочной бронзы и особо осветлённого стекла.
Но ещё больше ценили реальгар убийцы-отравители.
Греческие фармацевты, торгующие мышьяком во всех странах, куда ходили греческие суда, очень ценили в качестве отличного сырья рыжий реальгар, доставленный прямиком из Земель Бога Смерти.
Всё это было бы чистой теорией, если бы не одна деталь, которой не знал здесь ни один человек, кроме самого Бласта. Все его не собирающиеся покидать этот мир молодые мачехи приняли смерть именно от реальгара.
Долих ещё расспрашивал эллинарха о Солнечном Вороне и Серебряном Змее, так что Бласту, занятому своими мыслями, только оставалось поддакивать и кивать.
Ох, ненадолго же хватило ему безмятежности! Мечты о новой жизни резко покачнулись от одного упоминания реальгара. А он-то, дурак, размечтался, что его прошлое не дотянется сюда. Всенародное упоминание о ядовитом реальгаре было подобно обличению его, Бласта, тайного порока. Да ещё это белёсое чудовище, так похожее на него самого, прежде являющееся ему только в бредовых видениях. Здесь же оно выперлось воочию, да ещё похохатывало! И почему оно пошло к здешним жрецам? С какой стати?
Читать дальше