Валерий Гурков: Контора пишет, или Немного юмора не помешает

Собирая грибы в этих лесах, я часто натыкался на заросли клубники, на которых ничего никогда не росло. Может они, когда то, и давали урожай по свежей людской крови, но теперь только цветут и больше ничего. Поэтому мне так и резануло слух: следующая остановка,,Клубничные поля».

Постоянные травмы на соревнованиях, непрерывный бег без остановок и отдыха по жизненному пути, сделали свое дело. В 27 лет я поломался окончательно. Пять межпозвонковых грыж сделали меня почти инвалидом и поставили крест на спортивном пути. Я еще продолжал по инерции участвовать в соревнованиях, но это затрачивало все больше и больше моих сил, да и времени на восстановление требовалось значительно больше, чем раньше. И вот 20 декабря 1987 года мне на очередном совещании вновь вручили кучу грамот за первые и вторые места на различных соревнованиях и выдали, как обычно, новый динамовский спортивный костюм и пару маек. Я это все получил и сел на свое кресло в актовом зале. Встать с него самостоятельно я уже не смог.

Перед этим я уже почти четыре года сидел на ибупрофене, диклофенаке и остальной гадости, помогающей мне хоть как то унять боль в позвоночнике. Последние полгода я сидел на морфинах, так как все остальное на меня уже не действовало. Мой невропатолог Зайцева Ирина Александровна давно уже предлагала мне лечь и прооперироваться, но все было не досуг. Вот теперь карета скорой помощи привезла меня в госпиталь, и дело шло к операции. Медикаментов в госпитале почти не было, давали то, что должны, скорее всего, были списать на Бутовских складах, чтобы лишний раз не выкидывать. В этом и была прелесть бесплатной медицины! В больницы и госпиталя скидывали всю складскую просрочку. Без обезболивающих я заснуть лежа на кровати не мог. Поэтому попробовал заснуть, стоя коленями на полу, а туловищем, поперек кровати, вежливо послав, куда подальше переживающих за мой ночлег заботливых медсестер.

Со мной в палате лежал капитан из девятки, не помню, как звали его, но фамилия была Фадеев. Он тоже лежал со спиной и ждал операцию. Видя, как я мучаюсь, он предложил на ночь по,,соточке». Фляга с чистым спиртом была у него в тумбочке, так мы потом и унимали боль на ночь, чтобы как то заснуть. Благо закуску три раза в день нам подавали в палату, как неспособным самостоятельно сидеть в столовой.

Фадеева каждый день навещал его сослуживец, составляя нам кампанию. Он лежал с пропадной язвой желудка в соседнем отделении и был единственный кто, из нас троих, мог бегать в город за добавкой. Был пятничный вечер, лечащие врачи, составив карты приема лекарств каждому больному, разбегались по домам на выходные. Вадим, дружок моего сопалатника, после ухода лечащего врача пришел вновь к нам и показал свою карту на выходные дни, там был выписан большой список никчемных таблеток. Он огласил весь список, и мы начали его лечить народным методом. Благо ко мне приходили ребята и принесли два литра американского спирта для жарки мяса на решетке. Так мы лечили его все выходные, не разбавляя спирт, а утром в понедельник прибежал радостный Вадим и сообщил нам, что гастроскопия показала – язва зарубцевалась за эти три дня почти на пять мм. Доктор сказал:,,Так продолжать лечение!» – весело сообщил он нам.,,Ну что, продолжим лечение? Раз доктор прописал!» – и Вадим хитро улыбнулся.

Надеюсь, все понимают, что это лишь добрая шутка, а не призыв испортить себе и своим близким всю оставшуюся жизнь своим алкоголизмом.

Был прекрасный солнечный июльский день. Где-то недалеко выводил трели соловей, а на соседней берёзе чирикали воробьи. Мы готовились отмечать отъезд Андрея Милова в Чечню. Это была обязаловка. Каждый новый месяц был знаменателен тем, что один из нас приезжал из Чечни, а другой вместо него ехал туда. Потерь почти не было, за всё время нахождения нашего подразделения там, мы потеряли только двоих. Поэтому все туда ехали просто отдохнуть от намозоливших глаза начальников. Соответственно, мы вначале отмечали убытие одного, а через пару дней прибытие другого. Я находился в караульном помещении и готовил шашлыки, чтобы собаки не мешали, я их отпустил погулять. Они собственно были нужны только ночью. Днём же тупо сидели или лежали в тени, прячась от жары. До неимоверности злые на подведомственной территории, они были совершенно безобидными за воротами, и все местные малыши с удовольствием гуляли и игрались с ними.