Елена Корджева: Курьезы профессии. Записки риелтора

Вот и тут. Человеку больше некуда было пойти. Не знаю, как он меня нашёл, но нашёл…

История не слишком весёлая, но очень жизненная. Жили-были двое, брат и сестра. Оба уже немолоды, ни он не женат, ни она – не замужем. И решили, раз у них никого больше нет, завещать друг другу своё имущество. На всякий случай…

И стали оформлять документы. Да не успели доделать, «случай», увы и как всегда, наступил раньше. Остался брат без сестры и без наследства, только с листочком бумаги – решением Приватизационной комиссии о согласии на приватизацию, по которому заявитель – ушедшая сестра – в течение десяти дней должна выплатить сертификаты за приватизацию.

Люди уже и сертификаты приготовили. Да перечислить не успели. И пока брат сестру провожал, да метался от одного юриста к другому, уже шесть дней и прошло.

И хоть и не рвусь я в спасители человечества, но понимаю, что просто так отказать в помощи ему не могу – сама себе должна, как минимум, оказать уважение. Значит, надо найти решение.

И оно нашлось. Есть в законе такое понятие, как «воля покойного». И она в заявлении – ярко выражена. Человек чётко написал, что хотел получить. Просто не успел. А волю покойного надо выполнять. В конце концов не зря же Томас Джефферсон – один из создателей Декларации независимости США – говорил: «Законы пишутся для обыкновенных людей, поэтому они должны основываться на обыкновенных правилах здравого смысла».

Прихватили мы с клиентом томик Гражданского закона, тот самый «здравый смысл», и пошли в банк. Несколько часов просидели «в обнимку» с банковским юристом, и так и эдак «карты тасовали», что будет – ежели так, а может – эдак… К вечеру у юриста кончились аргументы. И мы перечислили сертификаты с пояснением «в интересах покойной»!

Ну кто скажет, что не в её интересах было поддержать брата! Так что несколько воспрявший брат получил своё наследство – прекрасную квартирку!

А с ней – и возможность устраивать свою жизнь…

И почему человек – столь ранимое существо? И чего он пугается или расстраивается «на ровном месте»? Бывает, что радость большая, а у него – слезы на глазах. Неадекватные порой эмоции.

Вот и тут клиент «отличился». Заключил он с нами договор на продажу своей недвижимости. Всё хорошо, работаем. А он ходит, нервничает. По два раза за день заходит справиться, как дела. Ну да мы – народ привычный, коллега моя, что сделку вела – маклер опытный, так что поговорит, проводит, и – в бой.

Довольно быстро нашёлся покупатель. Да какой! Без кредитов, платит живыми деньгами – просто счастье! Быстренько оговорили условия, договор согласовали, записались к нотариусу.

Никогда я в сделки коллег не вмешиваюсь. Люди взрослые, опытные, по многу лет вместе работаем, знаем возможности друг друга, нет нужды «локтями толкаться». Так что мотаюсь я по своим делам, бегаю по инстанциям, наконец прибегаю в офис с тайной надеждой передохнуть. И уже на подходе вижу – дело неладно. Стоит мой доблестный, вначале полностью женский коллектив во дворике и нервно курит. Все! И все – нежно-салатового цвета. Эдакие «зелёные человечки». И я понимаю, что отдых мне не светит, ибо ясно – происходит нечто действительно неординарное.

Спрашиваю. И получаю ответ, что наш клиент, продавец, заметим, в предвкушении сделки «крышей повредился». Нервничает, бегает, никого не слушает, короче – неуправляем. А сделка – через час! И задаток уже уплачен. И если сделку не завершить, хлопот – не оберёшься. Причём реальных причин для подобных треволнений нет. Просто эмоции – через край.

А как вникла в ситуацию, прибегает «виновник торжества». Мужик довёл себя до шокового состояния: губы синие, лоб в испарине, дыхание прерывистое, короче – «все плохо». Надо срочно что-то делать. Говорить с ним о сделке никак нельзя – он ещё глубже в панику погрузится. А о чем можно? О чем-то, совершенно постороннем, приходит на ум решение. И я «на голубом глазу» заявляю, что не буду с ним говорить… о сексе! Он так удивился, что забыл нервничать. Согласился: о сексе мы говорить не будем. Ну, слава богу, одно согласие достигнуто. Говорю: пойдём вместе к нотариусу, но по дороге говорить о сексе не будем. Опять – согласие.

Так и пошли, вдвоём. Он, бедолага, вцепился мне в руку, как в спасательный круг – до синяков, но идёт, в глаза заглядывает, типа «мамку» нашёл. Я иду, только руку меняю – больно же. И время от времени напоминаю, что о сексе мы не говорим.