Дмитрий Иванов: Коллекционер (сборник)

Прихватили меня через полчаса – пока вызвали дежурного офицера, пока командир взвода с командиром роты приехал, так что ничего удивительного. Шплинта, конечно, в больничку сразу отправили. Он уже не кричал, затих. Все его дружки выглядели потерянными и убитыми, смотрели на меня, как гниды на перметриновую мазь, но молчали. Офицерам почти сразу же стало известно: «старший сержант Шипов неудачно сел перед телевизором, поскольку упал и сломал ключицу» или «упал, поскольку неудачно сел» – всё смешалось в умах личного состава. Но нашлись доброжелатели – заложили меня, поэтому пришлось провести всю ночь на «губе», как говорится, во избежание. Хотя я лично сомневаюсь, что друзья Шплинта осмелились бы мстить, настолько они были деморализованы «боевым ранением» главаря.

Утром приехал дознаватель – подполковник из военной прокуратуры. Расспрашивал меня о том, о сём, но я твердил, что ничего не знаю, просто опоздал на просмотр программы «Время», задержался в туалете, зашёл в ленинскую комнату, а там сержант на полу орёт. У меня нервы слабые, потому – сразу в коридор выскочил.

Дознаватель ещё пару дней пытался вытрясти из меня правду, а потом в госпиталь к Шипову на очную ставку повёз. Шплинт смотрел в мою сторону ненавидящими глазами, но с опаской и каким-то, как мне показалось, подобострастием. Не выдал. Твердил заученную мантру, мол, «сел, покачнулся, упал, закричал от боли». Так и пришлось подполковнику довольствоваться версией о неудачном падении со стула.

А вот после госпиталя меня в свою казарму не повезли. Посадили в УАЗик-буханку и отправили куда-то совсем в другую сторону. Но сначала пришлось часа два торчать в машине возле КПП вместе с сопровождающим – незнакомым капитаном. Он чего-то ждал. Или – кого-то? Точно – кого-то.

Дверь УАЗика открылась, и в салон заглянул… тот самый генерал-майор, с которым у меня произошла незабываемая встреча в солдатской чайной. Я попытался вскочить, но, ударившись о потолок, совершенно растерялся и завалился неловко набок на откидное сиденье.

– Ага, капитан, этот, что ли, боец? – спросил генерал у сопровождающего, нимало не озаботившись моими почти уставными трепыханьями.

– Так точно, товарищ генерал-майор, он самый.

– Тогда понятно – тот ещё фрукт… из сельхозакадемии. С ним надо ухо востро. Замаринует и фамилию не спросит. Документы готовы?

– Так точно, готовы!

– Тогда, в добрый путь! Эй, академик, служи исправно, а что до этого момента было, забудь… Впрочем, нашу первую встречу разрешаю помнить. До самой старости. Детям потом расскажешь, Тимирязев, мать твою Мичурин любил!

– А куда мы? – спросил я, совершенно забыв о субординации, когда машина выехала за территорию дивизии.

– Там узнаешь, боец. Хотя скажу… будешь теперь на «точке» лямку тянуть – в лесу без увольнительных, но зато в маленьком коллективе и без неуставных отношений. Заслужил…

– Так ведь я, товарищ капитан, ничего…

– Молчи уж, не для протокола. Скажу тебе как мужик мужику, молодец… Теперь «деды» поостерегутся, не станут борзеть без причины.

Служилось мне на той секретной «заимке» тяжело, но нескучно. Было нас не больше взвода тех, кто поочерёдно нёс боевое дежурство в круглосуточном режиме. О Шплинте я и думать забыл уже через месяц. И не вспомнил бы, наверное, уже никогда, но случай один…

Прошло года три после «дембеля», я как раз аспирантуру в альма-матер заканчивал, жениться успел, дело к защите кандидатской шло. И вот однажды встретил Шплинта в городе. Еле узнал. Он будто стоптался изрядно с момента нашего последнего свидания на очной ставке в госпитале.

Колян курил у входа в третьеразрядную пивнушку в окружении невразумительных господ нетрезвой наружности.

– Ваше благородие, господин старший сержант Николай Михайлович Шипов, разрешите обратиться?! – сказал я первое, что пришло мне в голову. Застарелый рефлекс сработал.

Шплинт вздрогнул, на мгновение преобразился, а потом вновь сник, но любопытство в его глазах уже не могла погасить никакая насторожённость.

– Ты… кто?

– Я твой крестник, не помнишь?

Шплинт непроизвольно повёл правым, видимо, неудачно сросшимся плечом и скривился:

– А-а-а, учёный – хрен толчёный. Ты, что ли, Макс?.. Чего припёрся? На моё унижение посмотреть?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.