Георгий Разумов - Нескучные рассказы

Годы бежали, наши герои помаленьку старели. Работали, ездили в отпуск то в Караганду, то еще куда, даже ко мне наш герой несколько раз приезжал.

Началась перестройка, страна забурлила, повеяли разные ветры и всевозможные брожения умов. Немцам разрешили уезжать в Германию. Начался великий процесс репатриации. Карагандинская родня Марины стала ее уговаривать уехать, тем более, что уже кое-кто из родни уехал и там устроился. Маринка стала уговаривать Васляя на переезд, но наш герой наотрез отказался покидать страну. Так между ними возникла трещина, которую уже нельзя было заделать.

Прошло несколько месяцев. Все текло своим чередом, но тепла в семье уже не было. Как-то так однажды сложилось, что у Васляя накопилось несколько отгулов, и он взял себе что-то вроде мини отпуска, и уехал в зимовье в тайгу на неделю. Такое мероприятие он периодически практиковал, у начальства, как работник, был на хорошем счету, так что ничего необычного в этом поступке не было. Необычное началось тогда, когда он вернулся. А вернулся он к пустой квартире, в которой ровным счетом, кроме голых стен, ничего не было. Услужливая соседка сообщила, что Маринка навсегда уехала в Караганду, все распродала и уже не вернется. Вскипела кровь у Васляя, кинулся он поехать вдогонку, в сбербанк прибегает за деньгами на билет, а на счету пять рублей. Все, что было там, беглянка сняла себе.

Вернулся Васляй в пустую квартиру. Что он там переживал, как все это переваривал – никому неведомо, но треснуло у него что-то в душе, и стал он, как потом рассказывали люди, другим человеком, совсем нелюдимым. Замкнулся, ни с кем не контачил, и общался только со своими собаками, сибирскими лайками, одну из которых звали Семеном, а другую Фёдором. Все время проводил на работе и в тайге, либо на пасеке, либо в зимовье. Так продолжалось несколько лет, вплоть до его пятидесятилетия. Маринка вместе с родней благополучно уехала в Германию, и с тех пор никаких слухов и сведений о ней не было. Да Васляй ничего и не искал. Он ее отрезал в своей душе по живому раз и навсегда. Не говорил он мне этого, но так я думаю, зная его.

Вот так и случилось, что остался Васляй без самого своего верного, как казалось, друга. Теперь у него остались только Семен и Федор, шустрые и умные сибирские лайки. Так вот и жили много лет в полном затворничестве эти три существа. Верный природе Васляй и верные ему собаки. Герой наш продолжал работать, а все свободное время проводил в тайге. Там он чувствовал себя в душевном комфорте, там всё разговаривало с ним на понятном ему языке. В редкие наезды ко мне в гости в отпуск, Васляй рассказывал, как протекает его жизнь. Особенно мне нравилось, как он говорил о своих собаках. Пойду – говорит – днем на соболя, капканы проверяю. Следы отрабатываю, примечаю… Собаки со мной, наблюдаю за ними. Семен, тот старательный и дотошный. Все вынюхает, все четко заметит, ничего не пропустит, а Федор любил иной раз посачковать. Я их не ругаю, и ничего не говорю. Вечером вернемся в зимовье, приготовлю им еду и говорю: – так, Семен, ты сегодня хорошо работал, тебе и есть первому. А ты, Фёдор, лодырничал, поэтому доешь то, что тебе Семен оставит. Они меня с полуслова понимаю прищемится Федор, отойдет в уголок и ждет, пока его товарищ насытится, только после этого к кормушке подходит. Смотришь, на другой день он такой активный, куда тебе с добром. Вечером уже его черед похвалу мою слушать и первым к кормушке идти. Вот так они у меня и соревновались друг с другом.

Наедятся они, прилягут на пол, я сижу, разговариваю с ними. В печурке дрова потрескивают. В землянке тепло, тишина, за окошком только сосны на морозе потрескивают, так незаметно и задремлю на табуретке, чую, сон уже забирает, ложусь на топчан, и до утра.

Некоторое время спустя накопил Васляй денег и купил себе снегоход «Буран», чтобы легче было в тайге бродяжить. Страна уже вовсю катилась в пропасть, СССР развалился. Доживал последние дни и его завод. Хорошо, что как раз к этой поре у Васляя уже был наработан необходимый стаж на вредном производстве и он получил право на пенсию по достижению 50 летнего возраста. После выхода на пенсию он практически окончательно перебрался в тайгу, гонял на своем «Буране» промышлял белку, соболя, ну и все, что разрешалось. К слову сказать, никогда не браконьерил, и закона не нарушал. В один из морозных дней его настигла беда. Не заметил он на пути корягу лесную, снегом занесенную. Налетел своим снегоходом, упал и сломал ногу. Снегоход вышел из строя, и оказался наш герой в тайге, на морозе, со сломанной ногой. Хорошо, что перелом оказался закрытым, но тем не менее идти Васляй не мог. До ближайшей лесовозной трассы пять или шесть километров пути по глубочайшему снегу. Делать нечего, вспомнил Васляй про Маресьева, сказал магическое русское слово «хусим», и пополз, потому что понимал, если не поползет – верная смерть, а так есть шанс. Не буду говорить, как он полз и сколько времени, потому что сам он мне не рассказывал. Сказал только, что к глубокой ночи выбрался на лесовозную трассу, и там его подобрали. Васляй отморозил и руки, и ноги, и лицо, но степень отморожения везде была разная. Отвезли его в Братск в больницу. Вроде начал помаленьку отходить, но на левой ноге началась гангрена. Санавиацией отправили в Иркутск, где он провалялся два месяца в областной больнице. Ему ампутировали половину ступни. Послеоперационная рана продолжала гноиться, никак не заживала, но Васляя выписали, и отправили долечиваться в Братск по месту жительства. Тамошние спецы ничем ему помочь не могли, и Васляй впервые немного запаниковал. Собрал все деньжонки, какие были, и поехал в Караганду. Оторвавшийся от реальной жизни человек не понимал, что ныне Казахстан – это чужая страна. Ни пенсии, ни какой другой социальной помощи ему, как гражданину России, никто не собирался оказывать, и он принял решение поехать в Волгоград к старшей сестре. У неё там имелся свой дом, и условия жизни были вполне подходящие, тем более, что сестра была ему рада. Казалось, все беды позади и осталось только залечить незаживающую рану. Однако жизнь рассудила по-своему. Его железный организм дал сбой, чему видимо немало способствовал надломленный недобрым поступком Марины дух. Месяца через полтора Васляй почувствовал себя плохо, ему вызвали скорую и положили в городскую больницу в коридор по причине отсутствия мест в палатах. Собирались лечить рану на ноге, но к утру Васляя уже не стало. Он тихо и незаметно умер в коридоре той злосчастной больнички, никому уже в этой жизни не нужный. Оказалось, что из-за этой раны у него началось заражение крови, присоединилась гнойная пневмония, и все это сделало свое черное дело. Безусловно, болезнь его была серьезной, но не она, на мой взгляд была главной причиной его смерти. Думаю, этой причиной было отсутствие желания жить на фоне того, что он волею судьбы был вырван из своей привычной среды обитания. Одинокий волк никогда не приживется вне природы. Вот так и умер наш герой одиноким, подобно своему верному другу Липуньке.