Эльрида Морозова: Караван

– Пойдемте, уже все разошлись, – сказал Кейек, первым направляясь к воротам с площади.

– Значит, ты сдаешься? Я тебя победил? – спросил его Янхе вдогонку.

Кейек остановился и посмотрел на него:

– Мы с тобой не дрались, чтобы ты меня побеждал. Лично я остался при своем мнении. А вы все вправе думать что хотите.

Он пошел к выходу. За ним засеменил Хетт, следом пошли все остальные его товарищи.

Когда Кейек остался один в своем номере, он вдруг подумал: почему всегда после новостей у людей какое-то странное взбудораженное состояние? Причем, он заметил это уже давно, даже до взрыва в Северных землях. Научные передачи не производят такого впечатления. Наверное, они как-то по-другому построены. Они как рассказ: Кейек тоже мог бы рассказать о чем-то, сопровождая свои слова картинками. А вот новости – это что-то особое. Кейек перебирал в уме репортажи и интервью, которые видел. И ему казалось, что разгадать эту задачку очень легко, ответ так и вертелся перед его сознанием. Но он все никак не мог ухватить его. И Кейеку казалось: либо надо еще посмотреть новости, чтобы понять это. Либо их не стоит больше смотреть вообще, иначе критическая жилка пропадет, будто ее не бывало.

А когда он проснулся следующим утром, он понял, наконец, то, до чего докапывался вечером. В новостях не была поставлена точка. Преподнесена информация, но не понятно, что же произошло на самом деле. Ну, видел алкоголик тарелку. А была ли она? Ну, высказали предположение, что это померещилось ему. А был ли это глюк? Ну, сказали, что не нашли останки принцессы Эмины. А там ли они на самом деле? Каждый новый факт должен привносить ясность. А в новостях уводит все дальше и дальше. И главное: нет никакой надежды на то, что когда-нибудь все это распутается.

Из Яссена уезжали очень рано: на улице было еще темно. И Кейек не сразу заметил, что Хетт опять надел свою чалму.

– Зачем? – подъехал он к своему пассажиру. – Сними ты ее.

– Чем тебе не нравится моя чалма? – спросил Хетт.

– Ну, не идет она тебе. Из моды давно уже вышла.

Он не стал добавлять, что ему просто стыдно перед друзьями за то, что он взял себе такого странного пассажира.

– Мне без чалмы холодно, – сказал Хетт.

– Не верю. Мы же едем к экватору. С каждым днем становится жарче и жарче. Неужели не чувствуешь смену климата?

– Это моя любимая чалма. Она досталась мне от дедушки, – спорил Хетт.

– Ну ладно, – махнул рукой Кейек. – Дело твое.

Он хотел добавить, что если Хетт чувствует себя комфортно, нарядившись в старинное барахло и пугая своим видом окрестности, то пусть делает что хочет. Но подумал, что это может оскорбить память о дедушке. Он промолчал. И подумал: «Если я думаю даже о чужом дедушке, то о своем человек думает и подавно. Не стала бы принцесса убивать всю свою семью, чтобы добраться до трона. Эта гипотеза интересна, но очень и очень надумана».

На следующей стоянке в деревне Тахта произошло непредвиденное событие. Рано утром, когда пришли забирать своих верблюдов, оказалось, что стропы над одним из них лопнули. Это был Верблюд номер Пять Джихамоллана. С его левой стороны все было в порядке: стропы поддерживали груз на весу. Но что касается правой стороны, все было плохо. Стропа лопнула, груз лежал полностью на боку верблюда Номер Пять. И было неизвестно, сколько он так простоял: всю ночь или несколько минут.

В любой конюшне есть дежурный. Он должен исправлять такие ситуации, как только они происходят. И в этой конюшне он тоже был, но когда пришел открывать на стук, то протирал заспанные глаза. А потом очень удивился, когда Джихамоллан начал показывать ему своего верблюда Номер Пять.

Если бы стропы лопнули с обеих сторон, верблюду было бы легче. Но получилось, что он весь перекособочился на правый бок, чтобы выдержать этот груз.

Джихамоллан начал кричать и звать хозяина постоялого двора. В то время как конюший лишь сонно протирал глаза и пожимал плечами, хозяин принялся оправдываться и извиняться.

Джихамоллан взял денежную компенсацию за причиненные неудобства. Но это не мешало ему кричать до тех пор, пока не выехали со двора.

– И чтобы этого конюшего высекли палками! – кричал он.

И хозяин обещал, что именно так и сделает.

– На обратном пути я посмотрю, исполосовали его или нет! – продолжал угрожать Джихамоллан.

– Обязательно! Исполосуем так, что будет видно через два года, – клялся хозяин.

– И увольте с работы этого лодыря!

– Обещаю! Уволю и сошлю куда подальше. Приглашу только, когда вы поедете обратно, посмотреть на его исполосованную спину.