Эльрида Морозова: Караван

Его плечо уже ныло от напора этой сильной женщины. Но это его не смущало. Это была ничтожная плата за то, что он сейчас приобрел.

Геллы сейчас нет. Хозяин двора сказал ему выбрать другую девочку. Но что толку выбирать безвестных особ, которые доставят тебе удовольствие, а назавтра ты даже не вспомнишь их лиц. Пайакохха – другое дело. До скончания жизни он будет горд, что отхватил себе такой кусок. Он поднимется в собственных глазах настолько, насколько даже и не мечтал.

Люди постепенно расходились. Торговцы выбирали себе девочек, но Кейек чувствовал, что сейчас выше этого. У него была другая цель. И она была почти в его руках.

Когда плечо уже начало неметь, а пьяная Пайакохха принялась в который раз рассказывать, какой подлец ее бывший муж, Кейек решился:

– Дорогая, надо выспаться перед завтрашней дорогой. Давай я отведу тебя в номер.

– Ты ведешь себя, как мой бывший муж, тупоголовый остолоп. Давай еще выпьем, я тебе расскажу, как он надо мной издевался, – ответила Пайакохха и потянулась к новой бутылке.

Кейек позволил ей осушить ее до дна. После этого молча взвалил себе на плечо руку Пайакоххи и попытался вести ее.

Это было трудно. Пайакохха была больше него, и к тому же пьяная. Она висела на нем, как поклажа на верблюде. Кейек с трудом довел ее до лестницы и сейчас совершенно не понимал, как можно справиться с ней и дальше.

– Давай, давай, милая, – уговаривал он ее. – Помогай мне. Ставь одну ногу сюда, другую – сюда.

Сегодня он так же учил Хетта. Тот оказался более способным учеником, чем Пайакохха. Надо отдать ему должное: упорства и трудолюбия ему было не занимать. А с пьяной Пайакоххой дела обстояли плохо.

Пришлось позвать на помощь хозяина двора. Они с двух сторон взяли Пайакохху и затащили ее вверх по лестнице. А она при этом норовила сбросить с себя их руки и твердила:

– Куда вы меня тащите? Я хочу еще пива! Вы просто как мои бывшие мужья, чтоб они все подавились!

Кровать жалобно заскрипела, когда на него рухнуло тело Пайакоххи. Кейек перевел дух, отер пот со лба и сказал хозяину двора большое спасибо. Тот только развел руками:

– У нас частенько бывают такие случаи. Мне не впервой нянчиться с пьяными. Жалкое зрелище, не правда ли? Хоть я продаю спиртное на баре, но никогда не жаловал людей, которые не знают меры.

– Да, точно, – поддакнул Кейек. Он подумал, что сам всегда знает меру. И сейчас он вполне трезв, вот разве что в глазах немного двоится. Но это, наверное, от перенагрузки, а не от пива.

Хозяин продолжил:

– Особенно если дело касается женщин. Пьяного мужчину еще можно терпеть, но пьяная женщина совсем потеряла свое человеческое обличие и похожа на животное.

Кейеку показалось, что это была шутка, и он усмехнулся, показывая таким образом согласие с хозяином. Но когда дверь за ним закрылась и Кейек остался один, он понял, что шуткой тут и не пахло.

Он чувствовал отвращение, как с похмелья. И сам не понимал почему. Тяжело сел на кровать, попытался отвоевать краешек у спящей Пайакоххи. Места было мало, но можно было немного посидеть и собраться с мыслями.

Итак, он затащил Пайакохху к себе в постель. Только никакой радости от этого не чувствовал. Вспомнились слова хозяина: «Пьяная женщина совсем потеряла свое человеческое обличие и похожа на животное». Вспомнились слова Хетта: «Я люблю чистых». Как ни крути, но Пайакохху чистой не назовешь. Даже когда она трезвая, то всегда какая-то неухоженная и непричесанная. И это чудо, грязное и похожее на животное, он затащил к себе в постель? Оно храпит тут у него под боком, в нос так и бьет перегаром. А ему даже нет места, чтобы нормально улечься. А если он и пододвинет Пайакохху и примостится скраешку, то не сможет хорошо выспаться, слушая ее богатырский храп и вкушая не лучшие запахи ее тела.

От Геллы так приятно пахло, она была такая стройная, красивая и милая. И вот сейчас, когда он знает, что она места себе не находит от тревоги за родных, он преспокойно тащит себе в постель какую-то неопрятную торговку в бесчувственном состоянии.

Было в этом что-то грязное, отвратительное, от чего хотелось отвернуться и не смотреть.

Чувствуя, что его уже тошнит думать все эти мысли, Кейек оставил Пайакохху отсыпаться на его кровати, а сам спустился вниз. Он возьмет себе другую комнату. Или переночует в закрытом баре. Где угодно, только не рядом с этой женщиной.

Он думал, что во всем виновата она. Что ужасный вид Пайакоххи вызывает у него такое отвращение. Но когда он спустился вниз, то легче не стало. И он понял, что ему противно от собственных действий, потому что от них ты никуда не уйдешь и никуда не спрячешься.