Сабит Алиев - Не судьба

Лана за все время не сказала ни слова. В горле стоял ком, в опухших от слез глазах застыла беспомощность. Тимофей был еще слишком маленьким, чтобы заметить это. Он просто старался её развеселить.

– Ну что ты молчишь, Лана? Скажи мне что-нибудь. А где мои аплодисменты? Он делал все, чтобы она улыбнулась, но все попытки ни к чему не приводили. Её улыбка погасла, на лице появилось тревожное выражение…

Ирина Петровна немного успокоилась и пошла на кухню. Быстро поджарила котлеты, сделала салат, налила сок.

– Дети, – позвала она через некоторое время, – идите, ужин готов.

– Спасибо, спасибо вам большое! – с этими словами Лана вскочила с места и обняла Людмилу Александровну.

Глаза ее блестели от счастливых слез, хотелось сказать еще какие-то важные слова благодарности, но в горле стоял ком, а в голове, хоть убей, не было ни одной ясной мысли, и, кроме слова «спасибо», Лана не могла больше ничего придумать. Она никогда раньше не чувствовала себя такой живой, как сейчас…

Безграничное, острое ощущение счастья словно накрыло ее. Больше ничего не существовало в мире. Описать это словами практически невозможно, нужно хотя бы раз пережить, чтобы понять. Она долго и трудно шла к своей цели, но теперь, когда цель наконец-то была достигнута, еще трудно было в это поверить, все казалось каким-то чудом. Ещё вчера это было её мечтой, а сегодня стало уже явью.

Увидев состояние Светланы, Людмила Александровна сказала с улыбкой:

– Успокойся, а то сейчас захлебнешься от счастья.

Она подошла к окну и с силой повернула ржавую задвижку. Окно нехотя, со скрипом открылось, впустив в аудиторию струю свежего воздуха.

– Сколько можно просить, чтобы поменяли окна, хотя бы у меня в кабинете, – покачала головой Людмила Александровна. – Каждый раз одна и та же отговорка: «Отложим до лучших времен». А лучшие времена за двадцать лет так и не наступили… С ума сойти, через месяц будет двадцать лет, как я здесь работаю!

Она села за стол.

– Ты понимаешь, почему я прошу, чтобы здесь поменяли окно, поставили кондиционер? Думаешь, я для себя стараюсь? – она вопросительно смотрела на Лану в ожидании ответа.

Лана пожала плечами, не понимая, о чем ее спрашивают. За все время учебы она много раз была в кабинете Людмилы Александровны, но никогда не обращала внимания на окно. Ей всегда было не до этого, какая ей разница, какое окно в кабинете? Она получила первую в жизни заслуженную награду, диплом о среднем медицинском образовании.

– Я слышала очень много слов благодарности от студентов вот здесь, на этом самом месте, где ты сейчас стоишь. Здесь они получают билет во взрослую жизнь, на эту корочку они возлагают большие надежды. Хоть это и не диплом о высшем образовании, но у многих людей и этого нет. Люди ценят только то, чего достигли своими силами. И поэтому нужно, чтобы место, где вам вручают этот диплом, было ухоженным и чистым, – Людмила Александровна раздраженно смахнула рукой бумаги со стола. Лана наклонилась, чтобы поднять их, но не успела.

– Не трогай, я сама подберу, – сказала учительница. – Мне полезно, ведь целый день сижу без движения, растолстела на старости лет. Раньше жила на пятом этаже, дом был старый, без лифта. Ступеньки хоть как-то держали меня в форме. Помню, с сумками взлетала на последний этаж на одном дыхании. А сейчас – на втором уже четвертый год, и то всегда лифт вызываю… Кстати, Лана, вот что хочу у тебя спросить. Ты умница, это я сама знаю, и некоторые из преподавателей тоже очень хвалят тебя…

Лана прервала её:

– Некоторые – это кто? Антон Денисович?

– Неважно, суть не в этом, – она наблюдала за Ланой сквозь очки. – Скажи, почему ты не стала поступать сразу в университет? Я уверена, из тебя бы получился отличный педиатр. Ты сама, как ребенок, добрая, наивная. Дети бы доверяли тебе…

– Видите ли… – осторожно начала Лана. – У меня не было возможности по окончании школы выбирать, куда поступать.

– Почему? – Людмила Александровна не сводила с нее глаз.

– Мне нужен был белый халат, понимаете… Хотела стать медиком, и, как видите, я стала. Наверно, я себя недооценивала, надо было все-таки поступать в медицинский вуз и стать доктором… Может, и денежные трудности остановили меня… А в общем, все ещё у меня впереди…

– Конечно, ты же ещё молодая совсем! Я помню, как-то давным-давно я повела своего сына к педиатру. Тот оказался верзилой под два метра ростом довольно-таки пугающей наружности. И весил килограммов сто двадцать. Ребенок, увидев его, расплакался, я никак не могла его успокоить. С такой внешностью, как у этого доктора, ему надо было хирургом становиться, но уж никак не детским врачом. Вид у него был как у настоящего мясника, как сейчас помню, – засмеялась Людмила Александровна.