– Ира, а у вас есть дети?
Я поняла, к чему она клонит, но, конечно, ответила:
– Есть.
– Сколько? – ей было интересно.
Сашуля посмотрел на маму с легким неодобреньицем.
– Ну вот, – он забухтел, – сейчас опять начнется: «Внуки! Внуки! Где мои внуки?»
– А сколько вашим… – она ко мне поближе наклонилась.
Да что вы, к чему ж я буду сыпать соль на рану? Я сбежала от мамы в водичку. Сашуля увидел, как резво я нырнула, и отправился за мной. Он зашел по колено и остановился. Холодно, холодно, знаю, но я этот холод не чувствую. Хочется, конечно, в тепленьком поплавать, но все свои «хочу» я забыла и опять живу, как надо. Мало ли что ты там хочешь, а что не хочешь… Какое дали море – в таком и купайся.
Над водой поднимались цветные парашюты, только не круглые, не обычные, а вытянутые эллипсоидом. Их было много, целая радуга вспыхнула. С этими эллипсоидами отрывались серфингисты, они держались крепко за стропы и по волне гонялись за ветром. Иногда они сбивали друг друга, падали в воду, а потом снова карабкались на мокрую доску. С пятой попытки у них получалось, стропы натягивались, сильные люди в черных костюмах поднимались во весь рост и держались на скользкой поверхности, как куклы на ниточках. А парашютики парили мягко и лениво.
Каждый вечер в кафе у моря наша компаха заказывала сангрию. Вино приносили в больших кувшинах с виноградом, с арбузом, с персиком. Из кувшина фонтаном торчали цветные трубочки, хорошие трубочки, около метра длиной. Мы брали пяточек таких кувшинов, цедили сладенькое и ловили вай фай.
Девочки ловили и Макс, а мне ловить было нечего. Я только однажды вылезла в Сеть, а там все те же песни. Сообщение по мою душу прилетело свежее, но текст был старый: «Очень скучаю без своей зайки». Протухшая информация, вот так это у нас, у журналистов, называется. А потому что никакая я больше не зайка! Теперь я – корова, у меня на шее висит золотой колокольчик, и я сижу тихонько в уголке, позвякиваю.
Официант поставил мне за спину камин, плед принес шерстяной, и я подремывала на плетеном диване в мягких подушках. Ветер был сильный, на острове всегда сильный ветер, пальмы шелестят, занавески взлетают, и Синди постоянно ищет туалет.
Народ суетился, выгружал свои фото, чтобы все, все друзья побыстрее узнали – девочки красиво отдыхают. «Ты где?» – кто-нибудь спросит Джессику, и она ответит небрежно, в нос: «На Майорке».
Стриптиз смеялся над каждым прожитым кадром. Ржали громко, особенно Милана, она смеялась хриплым басом. Арабские мальчишки из пиццерии на углу подсели к ней за столик, и она их развлекала, непонятно на каком языке. Немецкие бабки вздрагивали, когда у них за спиной взрывалось: «Ха-ха-ха!»
А я не слушала, о чем они смеются, только иногда прилетало с соседнего столика что-нибудь ненужное, как салфетка.
– …открываю трюмо – там кокс…
Это Тигрица, она по-кошачьему растягивала слова, и поэтому казалось, что она плачет, когда говорит.
– …на кухне – кокс. В ванной – кокс. В косметичке – кокс. У меня началась реальная паранойя. Я поняла – все, с ним нужно срочно разводиться. В любой момент сюда нагрянут – и мне дадут лет десять. – Она со свистом вытягивала из трубочки последнее и делала умный вывод: – Так что, девки, лучше бухать.
Я отключила ушки, оставила только видеоряд. Веселое развлеченьице я себе придумала: пускаешь фламенко в наушники и смотришь, как случайные люди двигаются под твою музыку. Пара испанцев выгуливает спаниеля, ждут, пока он обнюхает столбики, им очень важен этот спаниель. Запоздалые бегуны добивают дистанцию, десятый час, а они все бегут. Два араба веселят публику, надувают огромные мыльные пузыри. Старик и внучек, черные от солнца, построили высокий замок из песка и ложатся спать, тут же, рядом со своей крепостью, на песке старик постелил одеяло. Утром придут туристы и немножко заплатят за фотографию. Макс тоже сфотографируется с замком и обязательно поставит коммент «Я на Майорке». У него уже стоят подобные: «Я в Берлине», «Я в Праге», «Я в Риме», «Мы с Сашулей в Милане», «Мы с Сашулей на Таити»…
Друзей у Макса за сотню, это модно, иметь сотню друзей. И айфон у него всегда будет только последней модели. Завтра «Эппл» выпустит новый, Макс его первым купит. И очки из прошлогодней коллекции он ни за что не наденет. Он и мои забраковал. «Форма хорошая, – сказал, – но размер тебе нужен поменьше».
Бренды, тренды – все это ему очень нужно. Нет, не потому, что бренд – это качество, и не потому, что детство у него было голодное и вот он дорвался… Нет, все проще: бренд – это соответствие определенному стандарту. Макс хочет вписаться, он нестандартный, поэтому защищает себя таким нехитрым способом. Для него фирма – это щит.
Читать дальше