Вадим Сургучев - Меня расстреляют вчера (сборник)

Я в жизни видел мало хорошего. В твоих глазах я вижу необходимое, то, чего у меня было мало. Нет, ты не подумай, пожалуйста, обо мне плохо, я вовсе не собираюсь иметь на тебя какие-то виды, как на женщину. Даже не ищу с тобой встречи. Я знаю, что ты счастлива. И правильно, ты заслуживаешь. И у меня вроде нормально всё. Но ничего не могу с собой поделать. Нравишься ты мне. Глупо, да? Странно? Может, и так. Просто я хочу, чтобы ты поняла меня. Я никогда не смогу сказать и сделать тебе ничего дурного. А ты всё смеешься. А глаза добрые. Собственно, не жду от тебя ответа. Я хочу, чтобы ты знала то, что я сказал. А теперь смейся, смейся, ты это так любишь. И это идёт тебе.

Прости мне мою откровенность. Надеюсь, не расстроил и не разгневал. Юрий».

Очень довольный тем, что, как мне казалось, удачно поддерживаю ролевую незнакомость с тобой, проверив три раза написанное побуквенно, нажал кнопку, отправил письмо.

Ты ответила на следующий день. Странно, мне приходилось в последнее время, чуть не силой вытягивать у тебя буквы. «Юрий» получил ответ назавтра.

«Здравствуй! Если тебе так хочется обращаться ко мне не вымышленным ником, то называй меня просто “Ю”. Смеяться не стану. Ты же понимаешь, что на сайтах можно держать лишь ролевую ноту. Имиджевую.

Ох, я знаю, что действую на мужчин вот так. Слишком во мне высокая концентрация всего такого, что дразнится, бросает мужчине вызов. Но меня Бог хранит – я этим не пользуюсь во зло, понимаешь? Такое детство было «страдательное» и юность, что при всех данных стать вертихвосткой – не стала. У меня получается дружить с мужчинами. Понимаешь? Именно дружить. Всегда сложно удерживать отношения от сползания по известной траектории: очарованность, влюблённость и далее. Избыток мужского внимания и нежелание никого обижать способствовали тому, что я поняла для себя: мужчине нужна женщина не только в роли возлюбленной, но и в роли сестры. Сестры нежной, понимающей, прощающей. Сестра не требует и не берёт столько, сколько любимая, правда же? Сестра не осудит, поддержит, поймёт. И вот со всеми мужчинами, которые останавливаются возле меня, я устанавливаю такие отношения. И для таких отношений открыта.

Я не думаю, что ты – шут. У тебя такой темперамент – артистический. Это замечательно. И я шучу с тобой, потому что уверена – ты поддержишь шутку, игру, ответишь в тон, не взвоешь. И мне понятен порыв, в котором пишутся такие письма. Правда. Всё хорошо, не мучайся.

«.

«Так-так, – думаю себе, – это с какими такими мужчинами ты устанавливаешь отношения сестра – брат? Сколько там становящихся в очередь, и почему я про это ни сном ни духом?» Не имея сил не ревновать, я курил два дня. Как трудно было вновь переродиться в «Юрия», который обязан, просто обязан обрадоваться твоему ответу.

«Ю, привет!

Ты всё верно поняла. Боже, я наконец услышал от тебя серьёзный тон! И ты таки употребила рядом с моим именем “мужчина”. Счастлив очень. Но, поскольку выясняется, что рядом с тобой много “братьев” – я их понимаю, – предпочитаю в таком случае остаться тебе… просто хорошим знакомым. Не против?

Насчет артистизма моего ты права. Я после школы хотел в театральный поступать, но меня не пустили. А вернее, денег не было, чтобы уехать. Пришлось стать офицером. Там дорогу оплачивали. (Я очень надеялся, что ты не вспомнишь о нашей давнишней задумке сочинить героя, ведь прошло уже много времени). Я ужасно рад твоему ответу, дорогая Ю! Так сильно рад, что со словами сразу стало как-то трудно. Прости. Целую тебя в щёку тысячу раз!»

Я специально написал про щёку, зная, что ты терпеть не можешь такого вольного отношения. Тем более от людей незнакомых. Ты даже мне почти никогда не позволяла так с тобой говорить. Зачем так поступил? А как иначе? С тобой просто так, инертно, общаться нельзя. Во всяком случае, чтобы заслужить твое внимание, тебя нужно постоянно «дёргать» недозволенным. Я дёрнул, а ты замолчала, прислав гневное письмо, в котором просила никогда не говорить тебе глупых ласковостей, поскольку они ни к чему, поскольку ты любишь своего мужа (меня! Ура!) и никогда не допустишь измены. Такие вещи не рассматриваются тобой – и поставила точку. Такую жирную точку, что просто перестала Юрию писать. Впрочем, и про меня, мужа настоящего, не вспоминала, живя себе у своих дальних родственников.

Черт возьми, ни меня, ни Юрия такой поворот событий никак не устраивал, тем более при мысли о пресловутой «очереди» к тебе. Я писал тебе сам, клялся в любви, мычал, плакал, грозил самоубийством – молчала. Писал Юрий, извинялся – молчала.