«Что дальше?» – задал он сам себе вопрос и с недоумением обнаружил, что не знает на него ответа. Теперь он был женщиной, а не мужчиной, но в номере не было ни одного предмета женской одежды, которым можно было бы прикрыть наготу нового тела и выйти в люди. Он только сегодня прилетел в город и всего лишь несколько часов назад вселился в номер, даже не успев распаковать свой походный саквояж. Не сильно надеясь обнаружить что-либо особенное в нем, он все же без всякой задней мысли открыл его и обнаружил, что он полон женского белья: кружевные трусы и лифы; пара платьев и какая-то кожаная сбруя с закрытой маской в стиле садо-мазо, – помимо этого в саквояже была пара туфель на высоких каблуках, несколько упаковок колготок и несессер, туго набитый косметикой и духами.
«Ошибся багажом в аэропорту», – догадался Адам и облегченно вздохнул, т.к. вопрос с одеждой был на первое время решен.
«Как мило, – продолжал размышлять он, доставая нижнее белье из раскрытого зева саквояжа и примеряя его на себя, нисколько не стыдясь того, что оно не его, а какой-то неведомой Ф. Скарамуш, как гласила багажная этикетка на саквояжной ручке, – так бы мне пришлось тащиться обратно в аэропорт и разбираться, где мои вечно мятые рубашки, носки, майки и трусы, а теперь я могу надеть на себя это нижнее белье и никто не посчитает, что я извращенец».
Белье приятно холодило, нежно облегая кожу, и было абсолютно впору.
«Как на заказ», – усмехнулся Адам, рассматривая себя в зеркале, где на него по-прежнему смотрела его новая сущность, задрапированная в черный шелк и кружева. Единственная загвоздка вышла с туфлями; он их надел, но ходить не получалось – мешали высокие каблуки.
«Как им это удается, черт побери, – удивился своей неудаче Адам, с трудом проковыляв по своему маленькому номеру взад и вперед и усевшись на кровать, облегченно вытянув ноги, каблуками упершись в пол, – как вообще возможно на этих ходулях удерживать равновесие. И грудь вперед тянет. Тело не мое и плохо меня слушается. Интересно, если я каким-либо волшебным способом переселился в чье-то тело, то что стало с моим? Или я и вправду стал женщиной, но возможно ли такое? А может, я всегда был женщиной; просто мне приснилось, что я Адам, ландшафтный архитектор из N-ска. А что если попробовать снова примерить маску? Если я так легко стал женщиной, то наверняка так же легко смогу стать и мужчиной».
Оглянувшись, он нашел маску в изголовье кровати. Скинув туфли, которые ему мешали нормально ходить, он дотянулся до нее и, приложив к лицу, зажмурился, подождал секунд 15-ть и, открыв глаза, встал и подошел к зеркалу: на него по-прежнему смотрела южная красавица в одном нижнем белье с длинноносой позолоченной маской в руках.
«Не получилось, – удивился он, – и что дальше? Неужели я останусь женщиной до гробовой доски? Черт, а как же документы, как вообще жить дальше? Ведь получается, что даже в своем номере я нахожусь незаконно. Как теперь вообще доказать, что я это я, а не кто-то другой. Черт, вот это незадача. Отсидеться в номере не получится. Нужно что-то делать. Нужно вернуться в лавку и потребовать от хозяйки объяснить, что же со мной происходит. Но как дойти до нее, если я не умею ходить на каблуках? Может, отломать их к чертовой матери?»
Эта мысль так поразила его своей простотой, что он просто опешил.
«Эврика!» – восхитился он и тут же отодрал ненавистные ему каблуки от туфель. Вопрос с обувью был решен. Оставалось только надлежащим образом одеться и выйти в свет. В багаже было только два платья, одно из которых было вечерним ярко-красным с глубоким вырезом сзади, а другое закрытое с длинными рукавами пепельно-жемчужного цвета с оранжевыми крапинками.
Так как на вечеринку он не собирался, Адам благоразумно остановил свой выбор на втором. Надев его на себя и с трудом застегнув молнию сзади, т.к. никогда до этого этим не занимался, он прошелся по комнате, примеряя свои движения к новой одежде. Платье было узким, плотно обхватывая его тугие бедра, и стесняло при ходьбе. Двигаться можно было только маленькими шажками, по сути дела семеня, что его очень раздражало. Быть в своих движениях зависимым от кроя одежды ему было в новинку.
«И как женщины соглашаются на такое? И во имя чего? Чтобы какой-нибудь лох типа меня обратил на нее внимание? Зачем, черт побери, если любой мужик и так всегда мотивирован желанием овладеть красивой женщиной, – постигая азы движения, злился он про себя, пытаясь выучиться новой походке, – Стоило ли превращаться в женщину только для того, чтобы понять, как им неудобно жить. Нет, решительно быть бабой мне не подходит. Может быть, родись я женщиной с самого начала, мне бы все это и нравилось, но заново учиться ходить, садиться, иметь грудь, которую надо поддерживать лифом, нет, все это не по мне. Странные ощущения, будто все это – какая-то психосоматическая аномалия. Скорее в лавку, искать старую мерзавку».
Читать дальше