Сергей Куприянов: Жизнь глазами пессимиста. рассказы

– Везет же…, – в полголоса произнес Игорь Дмитриевич, с завистью глядя на Тихона.

Предстоящий акт подачи заявления Игорь представлял во всех красках его довольно богатой фантазии. Его долго будут упрашивать не уходить. Начальник в растерянности будет заламывать руки, сначала кричать, что справится и без него, а потом упрашивать, намекать, что повысит зарплату, даст отпуск, когда захочет. Но Игорь Дмитриевич будет непоколебим, холоден и строг. Даже секретарша Светочка сменит свой унизительно —снисходительный взгляд, её глазки округляться от ужаса, какой ожидает их компанию в связи с уходом Игоря Дмитриевича. Игорь травил себе душу, вырисовывая в подробностях картины прощания, понимая, что ничего подобного не будет, но так бы хотелось.

Потолкавшись в транспорте, он добрался до работы и зашел в приемную.

– Дайте бумагу, – сказал он веско и сухо.

Светочка смерила его своим обычным взглядом, от чего Игорь весь ссутулился и к горлу подошел ком от жалости к себе.

– В туалете кончилась бумага? – с умилением спросила Светочка.

– Я… мне не до шуточек, я хочу написать заявление, – гневно сквозь очки сверкнул Игорь Дмитриевич.

– Пожалуйста, – Светочка положила лист бумаги перед ним. Игорь взял, оглянулся по сторонам, найти место, где написать, еще раз наткнулся на равнодушно – презрительный взгляд Светочки, отвернулся и подался к выходу.

– Я там напишу.

В дверях чуть не столкнулся с шефом. Шеф отпрянул, увидел Игоря, опять шагнул на встречу. Игорь уступил ему дорогу, кивнул здороваясь.

– Здравствуйте Владимир Николаевич! – Светочка излучала счастье и, казалось…, взлетит, часто хлопая нарощенными ресницами.

– Здравствуйте. Светочка, что у нас?

– Да вот Короблеев заявление принес.

– Коробеев, – уточнил Игорь Дмитриевич.

– Заявление? Давай, – Владимир Николаевич попытался выхватить листок у Игоря, но тот не отдавал, когда он почувствовал удивленный взгляд шефа, разжал пальцы, – Так, тут же ничего нет! Что за заявление?

– Я еще не написал, – виновато оправдывался Игорь, – я увольняюсь.

Он придал голосу, как можно больше трагизма. Светочка хмыкнула. Владимир Николаевич недоуменно посмотрел на Игоря.

– Ну, пиши…

«Ну, пиши» и все?!», – клокотало внутри Игоря Дмитриевича. Не было ни скупой слезы, ни «как же так, старик», просто… «ну, пиши». Игорь быстро вышел из приемной быстро написал и вернулся в кабинет. Он протянул шефу заявление. Тот мельком пробежав по строчкам, поставил свое факсимиле и вернул Игорю.

– Только Коробеев, две недели отработки, как положено. Все иди.

Игорь Дмитриевич уже глубоко жалел о своем поступке. Поторопился, поспешил, выпендрился. Ругал и корил себя самыми жестокими словами, которые никогда не говорил другим. В офисе уход встретили буднично и равнодушно. Только Лешка немного был не таким веселым, как всегда, говорил, что придется притираться к новому напарнику, а кто это будет, одному богу известно. Кому и жаловался Игорь Дмитриевич на себя самого, так это Тихону. Тот участливо лежал и слушал тирады и филиппики ораторского мастерства Игоря Дмитриевича, мирно жмурясь, когда тон становился немного тише и, в такт повышения голоса, открывал свои глаза цвета застиранного х/б солдата второгодника, глядя на хозяина, ходящего по комнате от стены к стене.

Стояла поздняя весна. Все еще было зелено и ново. И душа еще радовалась предстоящему лету совершенно искренне, не представляя или забыв те муки зноя, какие бывают в июле. Когда все кажется, как в первый раз, как в детстве. Игорь договорился с Лешкой, что тот будет забирать его по маршруту, чтобы не ехать в офис и лишний раз не тревожить себе душу. Игорь Дмитриевич прохаживался взад-вперед, ожидая Лешкину «Газель». Она подъехала как-то не слышно, не ревя глушителем и не грохоча разбитой подвеской – плавно и, можно сказать, нежно.

– Привет, Дмитрич! – Лешка выскочил из машины и кинулся к Игорю. Тот от неожиданности несколько оробел и подался назад.

– Что ты? Радости полные штаны, выскочил…

– Да уж радость, – он подошел к пассажирской двери и открыл её настежь.

На месте, где почти семь лет он терся своим задом, где этим же задом был изучен каждый бугорок и неровность и протерт не один комплект чехлов, сидела… молоденькая, рыженькая и, как нарисовал мгновенно себе Игорь Дмитриевич, непременно веселая девушка.

– Здравствуйте, – задорно поздоровалась она, улыбаясь и немного щурясь от солнца.