Галина Долгая - Димкины акварели. Повесть

Стемнело, повеяло прохладой. Димка достал свою «постель», разложился. Устроился ближе к стене, закрыл глаза. Ни ветер, играющий в прятки под дырявым платком, ни камень под боком не мешали Димке, только вот уши его, как дежурные, ловили каждый звук, доносящийся из дома. Димка спал и видел красивые картины, которые он еще не нарисовал, а от них, как эхо от стен подвала, отражался то пьяный хохот матери, то матерная ругань дяди Паши, то возмущение соседей…

Свежесть утра все же пробрала до костей. Димка скрутился клубочком, как щенок, но это не помогло – зубы выстукивали марш, а все тело била дрожь. Димка встал, накинул платок на плечи и попрыгал на месте. В сад идти еще рано. Димка с тоской посмотрел на темные окна общаги. Домой пойти? Мать угомонилась еще ночью, дверь, небось, как всегда – нараспашку. «Не пойду!» – твердо решил Димка, и запрыгал шибче.

Когда из подъезда вышла тетя Саша – она работала в поликлинике, – Димка решил, что пора, и побежал в детсад. При виде сетчатого забора, увитого плетистыми розами, на сердце у Димки потеплело. Калитка оказалась распахнутой, а сторож дядя Вася уже мел дорожки пучком полыни, привязанной к толстой палке.

– Здрасьте, дядь Вась, тетя Маша пришла? – Димка подобрал скомканную бумажку и бросил ее в кучу мусора, что успел намести сторож, он же дворник по совместительству.

– А, это ты, Дмитрий, дома не ночевал? – прервав работу, дядя Вася со вздохом оглядел пацана: грязный, помятый, в волосах хоть гнездо вей…

Димка опустил глаза.

– Беги, пришла твоя тетя Маша, только что, – и метла дворника снова зашкрябала по дорожке.

Тетя Маша уже шумела кастрюлями в посудомоечной. Димка на цыпочках прошел по группе и заглянул внутрь. Нянечка, прижав к бокам две кастрюли и держа перед собой таз для хлеба, как раз выходила. От неожиданности она ахнула, выронив таз, который упал на порог и не сразу успокоился, перекатываясь с одного бока на другой.

– Димка, ты? Да чтоб тебя! Испугал как…

Тетя Маша присела на стульчик около раздаточного стола.

– Я нечаянно, – Димка насупился.

– Эхе-хе, – уняв сердцебиение, нянечка поставила кастрюли, опустила руки на колени, – опять?..

– Угу…

– Ох, бедолага… видела бы Клава… – тетя Маша смахнула слезу, вспоминая подругу, ушедшую так быстро. – Дим, ты это… раздевайся, я постираю, а сам давай в душ, пока Лариса Сергеевна не пришла, я тебе вещички дам – не новые, но чистые, трусы, майку, я давеча подобрала на площадке, – нянечка подмигнула, – думаю еще: «А пригодятся кому, возьму!».

– Не, теть Маш, а если кто из наших распознает? Засмеют…

– Не боись, не распознают, то из другой группы, да и временно, пока твои не просохнут.

Димка с такими аргументами согласился. Такой поворот не ущемлял его гордость. Он юркнул в душ, а нянька ушла на кухню за завтраком.

Вечером, как только всех детей разобрали, тетя Маша с Димкой отправились к нему в общагу. Весь день Димка чувствовал на себе особое внимание и Ларисы Сергеевны, и заведующей, которая в обед заглянула к ним в группу. А в сонный час Димке показалось, что бабушка гладит его по головке, приговаривая, как она обычно делала, что, мол, все будет хорошо. И Димка верил – так и будет! Хорошо!

На самом деле тетя Маша держала ответ за Димку сначала перед Ларисой Сергеевной, потом перед заведующей. Светка не оплатила за пребывание сына в детском саду, и потому Димку сняли с довольствия. Тетя Маша расплакалась, рассказывая, как нелегко живется мальчишке, и заведующая, пожалев его, дала сроку один день на уплату за сад, и тетя Маша обещала в тот же вечер приструнить непутевую мать и самолично взять у нее деньги. Понимала добрая женщина, что нет у Светки денег, пропила зарплату, а взаймы ей уже никто и давать не хочет, знают, что не вернет. Тетя Маша сама решила заплатить за последний месяц Димкиного благополучия, а вот приструнить Светку она все же пошла.

В общаге, как всегда в вечернее время, стоял шум и гам. Суетились на кухне хозяйки, мужики курили на лестничном пролете, дети гурьбой носились по длинному коридору. Димка шел хозяином. И ничего, что от сумки нянечки его перекосило в бок. Здоровался громко, подбородком тянулся к потолку. Тетя Маша шла за ним, заглядывая в открытые двери, отвечая на приветствия знакомых. Не доходя до своей комнаты, Димка остановился.

– Теть Маш, вы тут постойте, а я посмотрю, что там у них.

Он поставил сумку на пол и юркнул к двери. Припал глазом к замочной скважине. Тишина. Никого. То ли ушла мать, то ли еще не проснулась. На столе срач, пустые бутылки разбросаны по полу, словно с ними играли, как с кеглями. Заскрипела кровать. Ага! Дома! Димка толкнул дверь, просунул голову. Так и есть! Спят вместе с дядь Пашей. У матери подол задрался, поправить надо…