Яна Белецкая - Между прошлым и будущим

– С удовольствием, ваша светлость, – радуясь собственному самообладанию, ответила я.

Как джентльмен, он предложил мне руку, но проигнорировав сей жест, я вопреки всем чертовым правилам, зашагала к выходу впереди него. Уже в саду, догнав меня, он бесцеремонно схватил меня под локоть и развернул к себе.

– О, какие искры мы метаем, достойные праздничного фейерверка! – ухмыльнулся он.

Я вырвала руку, отступила на шаг и яростно прошипела:

– Я в чем – то провинилась перед вами, милорд? Почему вы позволяете себе так со мной обращаться?!

– Я обращаюсь с вами так, леди, как вы того заслуживаете, – его губы превратились в тонкую линию, а запомнившиеся мягкие карие глаза сейчас были черны от непонятного мне гнева.

– Как находчиво, – продолжал он, – Подбросить графу идею о браке со мной! На балу вы пользовались невероятным успехом, отчего же вы не выбрали ни одного из этих болванов? Это ж надо! За моей спиной ваш отец уже все обговорил с моим, и все за меня решили! А я-то думал, какого дьявола мой старик попросил вернуться домой?! А тут вон что, невеста меня поджидает!

– Пойду все же выберу кого – ни будь из «болванов», пока не разъехались, – более ничего не пришло мне на ум из-за возникшего гула в голове, который мешал соображать ясно. И еще я поняла что, оказывается, испытывает пойманная рыба, или зверь, угодивший в волчью яму.

«Отец!» – пульсировало в голове, «если ты ничего не объяснишь, я сойду с ума и порадую тетушку Миладу»

О том, как я себя чувствовала в ту ночь, и говорить не приходится. Больше всего злила неизвестность. Какая договоренность? Что вообще произошло?

На следующий день мне удалось лишь мельком, издали увидеть отца, когда он уезжал со двора. К завтраку он не вышел – что означало его дурное настроение или огромную занятость, хотя я склонялась к первому.

Новый долгий день в неизвестности. Закравшиеся в голову мысли не давали покоя, вызывая боль. Вид у меня был настолько мрачный, что даже Милада без ехидства поинтересовалась, отчего цвет моего лица такой серый.

Прошло два дня, прежде чем вернулся отец. За это время я осунулась так, невероятно напугав мою добрую старушку, что не понадобился корсет – платье и без того висело как на вешалке.

– Ты не заболела? – тревожно спросил отец, едва успев стряхнуть дорожную пыль.

– Нам надо поговорить, – решительно заявила я в ответ.

– Это несомненно, – кивнул он – Жду тебя в кабинете, и распорядись подать чай, не могу на тебя смотреть, одни глаза остались.

Несколько минут спустя я сидела в том же кресле, с которого накануне поднялась такой счастливой и вяло жевала безвкусную творожную булку, хотя точно знала, что она являлась шедевром нашей поварихи и просто таяла во рту.

И сколько бы Милада не твердила, что девушка должна есть как маленький воробушек, я игнорировала ее поучения. Именно эти булочки заставляли вспоминать исключительно очень крупных птиц.

– Кажется, я знаю, что произошло, – без обиняков начал отец. – У нас с Ричардом Сен – Джоном состоялся разговор, касавшийся вас с Николасом. Ричард говорил о том, что уже начал опасаться умереть, не дождавшись внуков. Он уже в преклонном возрасте, а его молодая супруга леди Кларисса детей иметь не может…

– Так вот, – тяжело вздохнул отец и продолжил:

– До сих пор Николас не выбрал себе невесту, ни среди англичанок, ни на Родине. Ричард так же рассказал, что сын поделился с ним своим мнением о тебе, после нашей встречи на прогулке. Ник сказал, что ты из долговязого подростка превратилась в очень красивую девушку, – он жестом пресек мое негодование, готовое вырваться наружу и продолжал:

– Высказавшись по этому поводу, лорд заметил, что было бы великолепно повенчать вас. Боюсь, Ник все слышал и истолковал разговор неверно. Мне очень жаль, Алиса, и я непременно берусь все уладить.

Противный холод пробежал по спине. Я встала с кресла, сжав недоеденную булку так сильно, что раскрошила на ковер.

– Прошу тебя, папа, не надо, – уверенно попросила я. – Ничего не надо улаживать, раз сама мысль о браке со мной вызвало в нем такую бурю негодования.

– Да пойми же ты, отец встал с кресла и навис над столом, заглядывая мне в глаза, – Не мысль о женитьбе на тебе разозлила его, а то, что не спросили его собственного мнения на этот счет.

– Прости меня, но я думаю иначе. Ты просто не видел, насколько сильна была его ярость, и он твердо уверен, будто бы я сама просила тебя обсудить с его отцом нашу помолвку.