Азад Гасанов: Тамерлан. Война 08.08.08

– Думаешь, пора?

– Нам обоим пора, а ты, как думал?

– Если ты будешь со мной, я как-нибудь поправлюсь. А ты?

– Со мной сложнее, – призналась она. – Ты меня не знаешь. Но если ты сумеешь вытерпеть меня, то и я, наверное, поправлюсь.

Помолчала. Потом сказала:

– Я научусь готовить.

– Замечательно.

– Думаю купить поваренную книгу. Буду готовить все, что ты любишь. Как ты считаешь, у меня получится?

– Это не сложно, – я потянулся и поставил пепельницу на тумбочку. – Есть задача потруднее. Кое-кто должен отучиться трусить.

– Ты обо мне?

– Я о себе.

– А мне надо отучиться врать

– Мне тоже.

– Получится?

– Я постараюсь.

– Я тоже.

Мне захотелось закурить еще, но я сдержался. Натянул одеяло, а Васико поднялась и закрыла дверь.

– О чем ты думаешь? – спросила она, когда вернулась в постель.

– Так, о грустном.

– О чем грустном?

– Я думаю, чем мне заняться теперь. А грустно, потому что ничего не приходит в голову.

– Мы с тобой ни на что не годны, – согласилась Васико. – Если займемся чем-нибудь то, наверняка, новым идиотским делом. И тогда точно окажемся на свалке. Нам надо улизнуть отсюда. Куда-нибудь подальше. Где нас не знают. Где, вообще, никто никого не знает. И зажить там потихонечку. Но куда мы уедем без денег?

– Без денег никуда.

– Надо достать деньги.

– Ты знаешь, где?

Васико отмахнулась.

– Поговорим об этом завтра. А сейчас лучше спать.

– Я не засну.

– Тогда притворись.

Я не согласился.

– Глупости. Выкладывай, что у тебя на уме?

– Тебе не понравится.

– Пусть. Рассказывай.

– Все просто, – проговорила она. – В этом городе я знаю только одного человека, у которого есть деньги…

После долгой паузы я сказал в ответ:

– …Кажется, я понял о ком ты.

– Вот, – она зевнула, – говорила же, тебе не понравится.

План, который изложила Васико, оказался и вправду прост, крайне авантюрный и опасный план. Но при всех своих недостатках он в случае успеха давал возможность решить все проблемы сразу.

Вечером мы появились у Кантемира. И он сразу набросился на меня.

– Ты нохчи, совсем того? Совсем слетел с катушек?

Ударил по голове свернутыми в трубочку листками бумаги и вонзился в меня глазами. Мне сделалось плохо. Естественно не от удара (стопочка-то тонюсенькая была), а от его взгляда. Из головы вылетело все, что мы с Васико отрепетировали дома, и работа мысли свелась к поиску ответа на один вопрос: удастся ли выбраться отсюда невредимым на этот раз? Так что инициативу пришлось взять Васико.

– А что случилось? – спросила она.

Кантемир повернулся к ней.

– Что случилось? – повторил за нею. – Да, ничего не случилось. Просто, сегодня утром мой специалист вернул мне это, – он показал бумаги в своей руке и еще раз ударил мне по голове. – Вернул и спросил: а ты сам эту галиматью читал? Я отвечаю: нет. А он мне: так прочти, – Кантемир ударил в третий раз.

– Может, хватит! – потребовала Васико. – А то совсем истрепал бумагу. Ну, попросили тебе прочитать несколько страниц, что с того? Что тебе не понравилось?

– Все! Этот гаденыш, – Кантемир ткнул в меня пальцем, – про шлюху зачем-то насочинял. А я его просил? Ладно, что про шлюху, но она у него еще и людоедкой оказалась!

– Ну, людоедкой, подумаешь. Что ты так горячиться?

– Васо, ты что, не понимаешь? – Кантемир посмотрел на нее с искренним недоумением. – Да, если в городе узнают про то, что гад этот насочинял, надо мной здесь каждый фуцин смеяться будет. Раньше меня Огнепоклонником называли, а теперь я Людоедом стану. Ты понимаешь, что он мне новое погоняло выдумал?

– Не узнают, – уверенно заявила Васико. – Если специалисту своему язык отрежешь, некому будет сболтнуть. И вообще, чем тебе «Людоед» так не угодил? Нормальная, между прочим, кличка. Для человека твоих занятий очень даже подходящая. И уж точно не хуже прежних.

– Ты что, издеваешься? – заподозрил Кантемир.

– Вовсе нет. Я на самом деле так считаю: солидная кличка, внушительная. Но если ты против, то про людоедку можно убрать. И про шлюху тоже. Можно, вообще, весь сценарий похерить. И все кино. У нас есть кое-что поинтересней, – Васико повернулась ко мне. – Моня, кончай отмалчиваться. Выкладывай уже.

«Что б ей провалиться».

– Собственно говоря, я не уверен, – начал я, едва ворочая деревянным языком, – насколько это интересно. Вернее, интересно, конечно, но… Может быть, вначале все-таки обсудим сценарий? И вправду можно все переписать…