Андрей Ильин - Желтый бес, или Не играйте в азартные игры

Короче, если жаба сильнее беса, ты спасён. Если нет, капец тебе и сдохнешь ты в придорожной канаве.

Антон устроился в охранную фирму на испытательный срок. Конторка была ещё та! Бывший мент – участковый! – сколотил неплохие бабки, торгуя квартирами поднадзорных и обирая киосочников. Делился, поэтому разрешили легализоваться. Охранная компания занималась тем же самым, что и бывший участковый – теперь генеральный директор! – обиранием киосочников и прочей бизнесовой шушеры в районе. Только вот квартирами не торговали – поднадзорных прибрал к рукам другой мусор в погонах. Неповиновение каралось строго, в крайнем случае могли и убить. Рукоприкладство было нормой. Ну, как в ментовке. Антон парень тихий, в пререкания с начальством не вступал, исполнял все приказы точно и в срок. Вот и попросили его как-то раз помочь инкассатором. Так, для массовости, постоять возле машины с пушкой, пока старший инкассатор заберёт деньги в магазине. Бабки за сверхурочные сразу, по возвращении. Антон согласился.

Когда холщовый мешок плюхнулся на колени Антона, в груди тревожно заныло. Словно маленький осьминог зашевелил сразу всеми щупальцами. Мешок будто ожил. Внутри полотняной утробы бродят сгустки ассигнаций, шелестят ластами и переговариваются шипящими голосами. Антон осторожно шевелит коленями. Шорох усиливается, к нему добавляется звон металлической мелочи и в воздухе повеяло ни с чем ни сравнимым запахом денег. В это время старший инкассатор увлечённо разводит знакомую продавщицу на вечер. Сердце ударило по рёбрам, словно колотушка в гонг. Кипящая кровь хлынула по жилам обжигающим потоком, глаза затмила пелена… Антон не помнил, как сумел выбраться из машины и водитель этого не заметил. Очнулся, когда оказался в тёмной подворотне. Руки плотно прижимают к груди заветный мешочек, зубы выбивают чечётку, колени дрожат. В этом районе он знает все игорные заведения. Самый солидный, с громким названием «Гранд монарх» или, если по-простецки, «очень большой царь», совсем рядом. Туда и направился Антон Лыткин в полной уверенности, что не позже, как через сорок минут вернётся в контору на личном «бентли» с полным багажником евро, долларов и фунтов. Разумеется, менеджер игрового зала махом засек инкассаторскую сумку, но… именно в этот момент его настиг приступ близорукости. Именно так он пояснил свою удивительную невнимательность позднее на допросе в охранной фирме. Разумеется, базар не прошёл и менеджер лишился пальцев на левой руке. Но это уже совсем другая история…

Антон просадил полмиллиона за двадцать минут. Когда в ладони оказалась последняя пачка сторублёвок, а мешок свалился на пол, как старая змеиная шкурка, он понял, что это – конец всему. И его жизни тоже. Отныне счёт идёт на минуты. Антон метнулся вон из игрового зала, словно приговорённый к смертной казни Котовский в окно зала судебных заседаний. Он ещё не знал, куда бежать, где скрываться, просто уносил ноги. Частник за пару «стольников» довёз Антона до съёмной хаты, благо, совсем рядом. Скинул барахло, переоделся, паспорта и деньги рассовал по карманам. Все, теперь на вокзал… нет, идиот! В аэропорт! На вокзале ты будешь маячить до утра, твоя морда уже в ментовской базе данных, один взгляд видеокамеры и ты попался. В аэропорту, вообще-то, то же самое… И все же Антон решил добраться до аэровокзала, а дальше видно будет. Ему почему-то казалось, что спасение именно там.

…самолёт ещё раз мягко тряхнуло. Антон вынырнул из тяжёлой полудрёмы, открыл глаза. Он по-прежнему в салоне, вокруг неподвижная тишина, нарушаемая только монотонным гулом турбин. Шторка задвинута неплотно, в щель прорывается слепящая полоска солнечного света. Душно. Антон снимает потёртую курточку из псевдокожи, проводит по влажному лбу тыльной стороной ладони. Лайнер заметно клонится носовой частью. Скоро приземление, Антон окажется за «тридевять земель и одно море» от хмурой родины и кучи неразрешимых проблем. Но, как известно, избавление от одной неприятности предполагает немедленное приобретение другой, а иногда и больше. Словом, семь бед, а где найти ответ?

Резиновые гроздья колёс тычутся в бетон посадочной полосы, сверхпрочные стойки недовольно скрипят стальными сочленениями и комфортабельная труба с крыльями опускается раздутым брюхом на тонкие лапки шасси. Алюминиевая туша тупо мчится по земной тверди, для надёжности укрытой застывшей смесью глины и цемента, нехотя останавливается на полпути. Рыло поворачивается, стеклянный аквариум аэровокзала медленно приближается. Самолёт чуть заметно клюет носом и замирает. Все, приплыли. На выходе, перед тем, как ступить на трап, Антон мелко крестится и шепчет: