Валерия Воронина: Злая сказка жизни

Ворон невесело усмехнулся:

– Знаешь, я много раз слышал об этом «доме надежды», но никогда не думал, что придется идти туда самому. Мне сложно поверить, что Фей не обманщик. Но знаю, что ты не врешь. Тебе я верю.

И не дав мне ответить на огорошевшее заявление, полуэльф тут же поинтересовался:

– Когда ты видела наставника в последний раз?

Запихнув подальше заготовленную колкость про веру детоубийце, дряни и далее по списку, я просто ответила:

– Когда сбежала от него, не закончив обучение. Даже и не вспомню, сколько лет назад.

– Откуда же ты знаешь, что он еще жив и по-прежнему помогает людям? – не глядя на меня, спросил Ворон. – Может, его давно грохнули, и на его месте сидит какой-нибудь предприимчивый шарлатан?

– Я этого не знаю, но начинаю с самого простого пути.

Ворон удивленно посмотрел на меня:

– А есть еще и сложные?

– Да. Я могу приготовить зелье сама.

Полуэльф непонимающе захлопал глазами и уточнил:

– Ты же говорила, что Фей никому не открывал тайну рецепта.

– Но из этого не следует, что мне она неизвестна, – я снова поправила лямку сумки. – Не переживай. В конце концов, даже если мне придется варить это зелье, и я что-то не так сделаю, ты умрешь быстро. В любом случае, легче, чем от проклятья.

– Спасибо, утешила, – проворчал Ворон.

Видимо, подкинутая пища для размышлений заставила полуэльфа замолчать на пару часов, так что мне ничто не помешало закрыть глаза и на весь оставшийся путь полностью погрузиться в голоса Стихий.

Как и планировалось, к ночи мы достигли придорожной таверны. Крепенького серо-черно здания у поворота дороги. Чтобы не возникло проблем с моей засветившейся физиономией, Ворон снял с одного из своих тайников амулет, отводящий глаза. Теперь простые люди не видели меня, даже если смотрели в упор. Вернее, стоило им отвести глаза, как они забывали о моем существовании.

Беспрепятственно войдя в зал, мы огляделись. Из четырех имеющихся столиков свободным был только один. Оставив меня за ним, Ворон пошел к стойке договориться о ночлеге и заказать ужин. Неподалеку от нашего стола сидели двое мужчин. По виду, селяне, по говору – тем более. Так как говорили они не особенно тихо, хочешь не хочешь, а беседа была слышна. Видимо, один из них был из столицы и пересказывал собирающемуся туда последние новости.

– Из-за гадины той все злющи ходють. Вот-вот короля ждуть, а убивца убегла, – фраза завершилась смачным стуком бокала об стол.

– Да как же ж? – сыто икнул второй.

– Так толковали ж, ведьма она. Еще когда король жениться на ней хотел. Околдовала мерзавка. Хорошо, друг тады открыл королю глаза на душу черную, заставил изгнать с глаз долой и увез ее, чтобы казнить в чистом поле. Но не вышло. Поговаривают, что она и его околдовала, а опосля со свету сжила. И ведь верно, вернулась стерва. Сперва думали, она королеву сжить хочет. Ан нет, на дите безвинном отыгралась.

– Че ж не прибили тады ищо? – спросил собеседник, ковыряясь мизинцем в зубах.

– Видать крепко короля зачаровала: поверил он лживым словам ее, что де жалеет и раскаиватся, де сбили с толку силы злющи. Говорят, убедительно в ножках валялась.

Попроклинав меня еще пару минут и попутно опустошив бокалы, селяне направились к выходу. Я же с удовлетворением отметила, что теперь подобные сплетни меня не задевали. Хотя, о последнем событии я еще ни разу не слышала. Надо же, оказывается, в ножках валялась.

Ворон, подошедший с подносом и услышавший часть разговора, спросил:

– И сколько там правды?

– Сколько ни есть, это тебя не касается, – ответила я, забирая к себе тарелку.

После ужина мы поднялись наверх в отведенную нам комнату. Как же я соскучилась по отдельной кровати! Когда никто не пытается стащить одеяло или случайно засветить локтем по лбу. На всякий случай, выдав болезному пару капель крови, я легла спать.

Меня опять разбудил крик среди ночи. И снова Ворон сидел на кровати, тяжело дыша, силясь вырваться из цепких объятий кошмара прожитых лет. Мне было больно видеть полуэльфа в таком состоянии. Тем более, если можно было помочь. Отогнав возникшие в душе сомнения, я подошла к нему и, сев рядом, провела ладонью по его щеке. Он повернул голову и посмотрел мне в глаза. Первый поцелуй остался без ответа, стесненный неожиданностью и сомнениями. Но подобно маленькому камню, катящемуся по склону, он вызвал лавину.

«Я не могу изменить твое прошлое, но могу забрать твою боль. И пусть огонь выжжет ее, а ветер развеет пепел. Прах упадет в землю и, напоенная дождем, она взрастит новую жизнь. Отдай мне боль своего прошлого. Я проживу ее вместе с тобой, а потом забуду, разорвав на части и отдав Стихиям».