Александр Пшеничный - Соседи в полосочку. Рассказы о животных

– Решайся скорее. Не всю же жизнь тебе с кошками носиться и под кустами ночевать. На прием к мэру запишись. Может он с жильем и с работой поможет. Но не в таком виде, – я кивнул на расшнурованные кроссовки. И как можно жить без книг, газет и компьютера? Ты же сам себя обкрадываешь.

– Компьютера у меня нет, а книги почти каждый день читаю. У базарных букинистов напрокат беру, – чувствуя недоверие на моем лице, Валера расстегнул карман рюкзака и вынул две потрепанные книжки в мягких обложках.

«Сто лет одиночества» и «Полковнику никто не пишет» – сверкнули знакомые названия.

– Маркесом вот увлекся. Сначала не понимал, а сейчас нравится, – бомж посмотрел мне в лицо, его явно интересовала моя реакция.

Я одобрительно кивнул: «А я Жоржи Амаду в твои годы зачитывался. Рекомендую. Он и Маркес – писатели из одной обоймы. Заинтересуешься – начни с „Мертвого моря“. О море, по-моему, никто лучше не писал, оно у Амаду живое. Ты на море был?»

– Не был, но очень хочу…

Зелено-желтый бок моей маршрутки мелькнул в проеме остановки.

– Мне пора, – я на ходу открыл бумажник и сунул в карман Валеры две двадцатигривневые купюры. – Купи что-нибудь почитать. И берись за ум: еще немного и из плена метала и картона ты уже не выберешься…

В салоне маршрутки кто-то потянул меня за рукав. Соседка по подъезду жестом предложила сесть рядом: «Кому ты такие деньги даешь?»

– Бомжа с кошками встретил, представляешь, он на себе их носит, а перед сном в кустах книги читает.

– И ты ему веришь? Все равно деньги пропьет. Им лучше по мусоркам шататься, чем работать.

Я промолчал и задумался.

Более ста лет назад по дорогам Российской империи бродил странный долговязый юноша. В босяцкой котомке он носил только хлеб и книги. А через полвека в рюкзаке другого молодого бородатого мужчины в кубинских горах не было ничего, кроме нескольких сухарей, книг и патронов к автомату. Одного из них звали Алексеем Пешковым, а второго Эрнесто Че Гевара. Нет, бомжи, берущие книги напрокат и выкупающие приговоренных на смерть кошек, приходят в наш мир не просто так. По крайней мере, хочется в это верить.

– Вас беспокоит медсестра из операционной Виктора Федоровича, – в трубке телефона звенел колокольчик приятного женского голоса. – Звоню по его поручению. Доктор на срочной операции. На встречу одноклассников он обязательно приедет, а пока передает привет всему 10-Б.

– Мне неловко за опоздание, – уже вечером на террасе кафе оправдывался Виктор, – душой я уже был с вами, но пришлось оперировать нашего районного олигарха и его водителя. Машина на скорости перевернулась. Переломы не сложные, но опасные. А виной всему… заяц, причем одноухий.

– Заяц? Одноухий? – насторожился я.

– Да, заяц. Местная элита прошлой ночью решила развлечься. Пострелять по живым мишеням. Есть в районе один сельхозпредприниматель. Время от времени устраивает для избранных ночную охоту. Специальное авто оборудовал. Купил высоченный джип и на его крыше установил лампы дальнего света. Если желающих поохотиться много, то подготавливает вторую машину. С УАЗика снимают брезентовый тент, на дугу каркаса прикрепляют фары «хамелеон» с мощным голубым светом.

В джипе открывают окна и выезжают в ночное поле после уборки урожая. Ночью из лесов на кормежку выходят зайцы, лисы, кабаны, волки и даже лоси. Поворачивают машины так, чтобы животное попало в световой поток, и преследуют обезумевшего от страха зверя, паля из всех стволов.

Животные почему-то не ускользают в темноту, а продолжают бежать по свету фар, обрекая себя на гибель. Кому смех, а кому и смерть.

«Охотники» съезжаются к условленному месту. Часто с молодыми спутницами. Тосты, визги, громкий смех, щелканье впустую курками. Ближе к полуночи занимают места в машинах. Двое стрелков стоят с ружьями в УАЗике, опираясь на стойку. За рулем профессиональные водилы или кто-нибудь из выпившей компании.

Стреляют ради удовольствия в приступе кровавого азарта. Убитых или раненых зайцев и лис не подбирают. Для них это мелочь, главное – охотничий азарт.

Но в эту ночь для некоторых взошла черная луна, а для нее разницы между охотниками и дичью нет. Лучи фар выхватили из темно-серой вуали убегающего зайца. У него не было уха. И бежал он странно, словно чуял спасение в темноте. Боковыми прыжками уклонялся от пуль, прижимался к левому краю светового коридора, а когда машины в азарте домчались до каменистого участка между полями, внезапно прыгнул вправо.