Александр Аханов - Жар счастья. рассказы

© Александр Аханов, 2016

© Александр Аханов, дизайн обложки, 2016

© Александр Аханов, иллюстрации, 2016

Корректор Татьяна Бекишева

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выражаю свою искреннюю признательность и сердечную благодарность:

Богам – за Призвание и Силы,

Предкам – за Путь и Веру,

Казачьему Присуду – за Энергию и Память,

Казачьему Роду – за Дух, Волю и Кровь,

Дедам – за Тепло и Счастье,

Родителям – за Терпение, Благословение и Опыт,

Детям – за Уроки и Воспитание,

Друзьям – за Правду и Надёжность,

Костроме – за Оберег и Кров,

Женщине – за Свет и Красоту,

Людям – за Сопутничество!

Персональные благодарности:

Ольге Швейцер – за тактичное и очаровательное приглашение к тайне,

Татьяне Гончаровой – за убедительное принуждение к действию и веру в успех,

Ларисе и Виктору Сбитневым – за доверие, деликатность и профессионализм,

Татьяне Бекишевой – за неизменную поддержку и любовь,

Юрию Бекишеву – за благословение,

Друзьям, близким и дал ё ким – за умение удивляться, искренность и поддержку!

В текстах сохранена авторская орфография.

Корректор Бекишева Т.

Содержание, обложки, иллюстрации – Александр АХАНОВ

Женщине – Богине и Мечте…

Л.Г.

Утро выдалось солнечным и не по сезону тёплым, оттого предстоящая прогулка в город обещала быть вдвойне приятной. Пока я возился в прихожей и зашнуровывал ботинки, неожиданно зазвучали угрожающе редкие удары крупных капель дождя по подоконнику. Я замер и взглянул в окно. Прелюдия закончилась так же стремительно и непредсказуемо, как и началась. Сверху рухнула мощная лавина воды, отгородив могучей стеной моё жилище от всего остального мира. Горошины града суетливо торопились отскочить от подоконника, звонко тюкались о стекло и падали куда-то вниз вместе с массой воды, с высокой скоростью проносясь сквозь землю…

Я решил всё же спуститься вниз и по пути принять решение – выходить или нет в такую бурь-погодушку. Открыв дверь подъезда, я не поверил своим глазам: солнце победно, торжественно звучало по-прежнему, отражаясь во всём омытом ливнем свете. Птицы, казалось, охрипнут от своего заливистого гомона и пения.

Вышел на улицу и пошёл по своим делам, перепрыгивая лужи и ручьи, с нескрываемым восторгом восхищаясь волшебной игрой Природы.

Проходя мимо мусорных баков, невольно подпрыгнул, когда под ноги мне из груды картонно-мебельного мусора выскочили две ошалевшие мокрые кошки с дико вытаращенными глазами. Убегая, они уронили развалившуюся картонную коробку, заваленную вспухшими от воды старыми книгами. Я остановился. Стало как-то больно и жалко от вида этих явно неоднократно читанных книг, выброшенных кем-то варварской рукой умирать на улицу таким безсердечным образом.

Я присел, чтобы рассмотреть их. «Жалкое зрелище, их уже не спасти,» – подумалось грустно. Пачка накренилась и повалилась на землю. Одна книга раскрылась, и я увидел сложенный вдвое потемневший тетрадный листок в едва различимую клеточку. Из любопытства я протянул руку и развернул влажную бумагу.

Это было письмо, вернее, судя по помаркам и исправлениям, черновик письма. От воды чернила местами поразмылись, растеклись… Кто-то очень давно написал эти строчки ещё чернилами – напрочь забытый ныне материал, как и сам жанр общения.

– Чужие письма читать нехорошо, – сказал я себе вслух. Но мерзкий соглядатай внутри меня оказался сильнее. Чуточку проветрив, подсушив листок на солнышке и лёгком ветерке, я осторожно положил его к себе с папку и пошёл дальше.

Всё послеобеденное время до самого вечера прошло в муках сочинительства концепта предстоящей выставки одного назойливого и прилипчивого художника. Текст никак не хотел выстраиваться, так же, как и его разношёрстные, крикливые холсты, не желающие по-доброму соседствовать друг с другом в пространстве галереи.

Уже стало смеркаться, когда я вдруг вспомнил об утреннем тетрадном листке, сиротливо скучавшем в моей потрёпанной папке.