Ольга Покровская: Ангел в зелёном хитоне (сборник)

– Хотите докажу? – отчаявшись, крикнул он. – Тут у вас ещё девушка с сестрёнкой! Затем изящная такая, я её про себя почему-то назвал «француженка». И ещё длинный дядька в футболке. И дама с короткой стрижкой, говорит, по-моему, по-португальски. Ну? Они?

Йозеф беспомощно поглядел на Валеру. Чары безумия, наложенные на него сердобольным Радомским, треснули и посыпались, обжигая битым стеклом.

– Та, которая по-португальски, не помню, кто она… – проговорил он, с трудом подбирая слова. – А «француженка» – это Марианна, только давно. Когда мы познакомились в оркестре, она ещё училась. И Отка! – продолжал он, оживая. – Да, и вы были тоже. Только уже седой… Да, седой, постаревший, с барышней… Похожа на вас. Дочка?

– Может, Наташка? – улыбнулся Валера и со спазмом в груди почувствовал, что Радомский прав: конечно же, Йозеф болен. Ну а кто здоров? Может быть, он, Валера, пристрастившийся за глажкой белья прогуливаться в небесный Лейпциг?

– Послушайте, а вам не приходила в голову мысль вывернуть всё это с изнанки на лицо? – воскликнул он и, самовольно распахнув окно, присел рядом с Йозефом на сверкающий солнцем диванчик, как на камень у моря. – Надо совместить вас и ваших слушателей в одном пространстве-времени! Пусть мы соберёмся в реальности – все, кто приходит: Марианна, Отка и другие! Чем плохо? Йозеф Германович, вы слышите, о чём я? Давайте вывернем эту ткань на лицо!

Йозеф слушал, отвернувшись. Сухая и воспалённая, трескучая, как костёр, оболочка души отторгала прикосновения посторонних. Если и можно притронуться – только под смягчающим слоем музыки. Но музыки не было. Валера толкал свою речь «посуху» и боялся взять паузу – что-то будет ему за эту безудержную фамильярность!

– Прервите свой бойкот! – продолжал он, не находя мужества замолчать. – Выйдите к людям, сыграйте для них, как раньше! Мы с Павлом Адамовичем окажем всяческое содействие – я объясню, растолкую ему, вот поверьте! А у него всё-таки бесчисленное количества нитей, связей – он напомнит о вас кому нужно! Давайте хоть разок повидаемся на земле! Хоть посмотрите, какая она наяву, ваша Отка с утюгом! А знаете, я ведь тоже глажу! Очень удобно так слушать – вроде и занят, никто не придирается…

– Думаете, она и вживую с утюгом придёт? – проговорил Йозеф и, легко поднявшись, отодвинул от забаррикадированного пианино кресла.

На маленьком стадионе возле дома праздновали открытие детского аттракциона – многоярусного батута. Светка повела детей за халявными шариками и чупа-чупсами, а Валера остался – обдумать план спасения Йозефа. Он включил на кухне свой вечно виснущий ноутбук и, может быть, впервые в жизни чётко наметив цель, отправился на поиски.

«Я дерзкий! – гипнотизировал он сам себя, шныряя по чужим записям. – Я тоже дерзкий, и мне не стыдно!»

Реплик о Йозефе – возмущённых, недоуменных, нейтрально светских, благодарных, отчаянно любящих – словом, самых разнообразных, поймалось в Сети порядочно. Не только они с неведомой Откой слушали его.

Валерина «рыбалка» была в самом разгаре, когда на кухню явился Павел Адамович.

– Валерочка, не помешаю? Я быстро – чайник вскипячу и пойду, – проговорил он кротко и принялся стряпать перекус. Зажарил яичницу, подсушил в тостере хлеб. Затем, накрыв всё это тарелкой, начал тягомотно перемывать посуду. Ему хотелось разведать, чем увлечён его зять. Наконец любопытство сделалось нестерпимым.

– Валера, а ты что ищешь? – спросил он, приподнимая очки и деловито взглядывая на экран. – Всё про Йозефа? А что именно? Может, я помогу?

– Помогите! – оторвавшись от экрана и переведя оживлённый взгляд на тестя, сказал Валера. – Я хочу, чтобы он вернулся в нормальную жизнь! Ему надо увидеть своих слушателей. Надо понять, что у всего этого есть смысл, не только мистический, но и вполне земной.

Павел Адамович вздохнул. Он не был бессовестным человеком – когда шишка поджила, он простил Йозефу сахарницу, больше того, ощутил, пожалуй, и некоторое сострадание к безумцу.

– И где ж ты этих фантомов собираешься раскопать? – спросил он, присаживаясь к столу.

– Ну не фантомов, во-первых. А во-вторых, это не трудно! – бодро сказал Валера. – Люди ведь пишут! Знаете, сколько уже нашел – полно! Если любишь – обязательно выскажешься. Я сам о нём треплюсь на всех углах!

– И что, слушают? – спросил Радомский и подпер ладошкой щеку.

– Нет, конечно! Но я свяжусь с теми, кто его любит. Скажу им, что у них есть возможность услышать его вживую. Есть люди, для которых Бах Йозефа – это родина души. Родина – понимаете? Это, соответственно, первое. А второе – организационные вопросы. Он не последний ведь был человек. Надо вернуть его на рельсы – заставить исполнять предназначение, и, главное, заставить понять, что это нужно людям. Вы осознаёте, сколько он может дать другим? Это же бездна звёзд полна! – воскликнул Валера. – Вот как-то так. Павел Адамович, вы поможете?