Екатерина Скибинских: Ваш ход, Светлейший, или Партия белых

Там была хоть какая-то стабильность. Здесь же так толком и неясно: за какие, такие заслуги меня забрали с замка. То, что я – Злата, они не знали. Значит, альтруизм отметаем. В основном они были рады, что я жива, но не это было их целью.

Мало верится, что меня сразу же куда-то пристроят. У меня ни жилья, ни денег, ни власти, ни хоть какой-то элементарной информации об этом мире. Ну, разве что, совсем минимальная, которую я успела почерпнуть из книг в замке. Но, начистоту, сколько я там прочитала? Пролистала две-три книги, останавливаясь лишь на картинках и жирных шрифтах? То-то же.

Что-то мутно как-то на душе от всего этого. Слабо начала ворочаться в глубине души интуиция, которая ненавязчиво намекала, что я вновь куда-то вляпалась. Скорей всего, с помощью меня они хотят выведать как можно больше информации о замке, его обитателях и Наследнике. Мда.

Начали одолевать разные мысли грустного характера, касающиеся не только данной ситуации, но и вообще. Мне 18, я ни разу не была влюблена, здесь я всего лишь человек, который больше похож на смеска, ничего нет, остается надеяться лишь на милость Светлых, семьи, по сути, у меня никогда не было, я никому не нужна. Все вроде? А, нет, я иду по лесу во время критических дней на каблуках и в бальном, испачканном кровью, платье. Вот теперь все.

И любви хочется. Не той, извращенной, что у меня с кирсаном. Вообще не пойму что это было. Особенно тогда в подвале, после созерцания ужасной гибели того дриада. Что он от меня хотел – тоже неясно. Хотя, нет. Вот тут как раз и ясно. Просто не привык к отказам.

От всех этих мыслей так грустно стало, что захотелось всплакнуть. Но вместо этого я начала напевать себе под нос песенку, которая соответствовала настроению. Про чужую историю любви, которая закончилась ничем. Как, впрочем, в реальной жизни часто и происходит.

– Ты поешь? – удивилась Миранда.

– Эм… Да так. Просто напеваю, – смутилась я.

– Спой громе – идти скучно. Мужчины заняты своими разговорами, эта парочка лишь собой и любуется. А мы, как бы, и не у дел. Спой, пожалуйста, – попросила она, умильно состроив рожицу.

– Она грустная. И на незнакомом тебе языке, – не проняло меня.

Веселое настроение возвращаться и не думало. Хотя обижать девушку также не входило в мои планы.

– Ничего страшного. Песня – это в любом случае хорошо. А потом, если захочешь, вкратце расскажешь мне суть песни. Да и я знаю несколько языков, – попросила она.

Ну, что ж. Жаль, конечно, что без музыки, но, думаю, и так будет неплохо. Да и приятней петь не приглушая голос. И я запела, все также продолжая путь рядом с Мирандой, стараясь не отставать от остальных.

– Очень красиво, – сказала Миранда, как только я допела.

Как ни странно, но настроение у меня улучшилось, не смотря на грустную песню.

– Действительно красиво, – подал голос Елисей.

И даже Линда на это ничего не возразила. Оказывается, все Светлые слушали песню, на время оставив разговоры.

– О чем она? – спросил Марк.

– О парне и девушке, которые любили друг друга до безумия, ни на миг не могли оставить друг друга, – я замолчала, подбирая слова, чтоб точней передать смысл.

– И что случилось? Звучало грустно. Они умерли? – спросила Линда, даже позабыв о своей неприязни ко мне. Никак в лесу что-то сдохло?