Анатолий Зарецкий - Царь горы. Непридуманные РАССКАЗЫ для детей и взрослых

– Гутен таг, хер Бехтлов! – радостно поприветствовал его.

– Гутен таг, Толик, – ответил тот, – А это что за девочка? – улыбнувшись, спросил он, кивнув в сторону новоявленной подружки.

– Это Любочка… Унд ди цвайтэ Дуся… Сиг ист нихт эхт, – представил ему обеих, отметив, что Дуся не настоящая. Немец рассмеялся:

– Ихь фэрштиэ… Мёхьтэн зи мит мир гин? – спросил он.

– Натюрлихь, – обрадованно протянул ему руку и вдруг увидел несчастные глаза подружки. Похоже, из всего разговора та поняла, что мы куда-то уходим, а она снова остается одна со своей куклой, – Любочка унд Дуся мит унс гин, кёнтэ? – попросил гера Бехтлова.

– Найн. Мэдхэн хабэн нихьтс цу тун ди цунэ, – обрушил он мои надежды. Я искренне не понимал, почему девочкам нельзя с нами в зону, где живут мои друзья немцы, но твердо знал – если гер Бехтлов сказал «найн», значит, действительно нельзя. Это не обсуждается.

В зоне я прожил почти все эти годы. Лишь недавно мы переселились в наш маленький двухэтажный домик. Он тоже был за колючей проволокой, но уже не считался зоной с особым режимом. Правда, все это узнал гораздо позже, когда не стало на нашей улице никаких зон. А пока волновало лишь одно – как же смогу познакомить мою первую подружку с давними друзьями, без ежедневного общения с которыми уже не представлял своего существования. Только в зоне всегда по-настоящему весело, особенно по вечерам, когда солдаты играют на губных гармошках, поют песни, шутят и громко смеются. Смеялся вместе с ними и я, часто не до конца понимая смысл грубоватых солдатских шуток и смешных тирольских песен с удивительными переливами.

Даже после переселения, в зоне я проводил все свободное время. А оно, в мои шесть лет, было таким почти полностью. Разумеется, если не считать ночной сон, а также время на завтраки и ужины (обедал я в основном с друзьями в их солдатской столовой).

– Дядя Вова, а почему девочкам нельзя ходить в зону? – спросил давнего друга нашей семьи старшину Макарова.

– Каким это девочкам? Где ты в нашем мужском заповеднике увидел девочек? – удивился тот.

– В нашем новом домике поселились сразу две: Любочка и кукла Дуся, совсем как живая.

– Ну, если совсем как живая, тогда оно, конечно, да, – рассмеялся дядя Вова. Он был веселым и смешливым, почти как немцы, – А кто сказал нельзя?

– Гер Бехтлов сказал «найн», – ответил ему.

– Ну, раз гер Бехтлов сказал «найн», значит «найн», – подтвердил дядя Вова то, что знал и без него.

– Но почему-у-у? – захныкал я, чего никогда не позволял себе с гером Бехтловым…

Когда поздним вечером вернулся из зоны, на лестничной площадке ждала Любочка:

– Такой ты, оказывается, друг, Толик… Ушел на весь день к своим немцам, а мы тут с Дусей скучали… Почему нас не взяли? – заныла она, как маленькая.

– А ты спроси у мамы, – передал ей совет дяди Вовы.

– И спрошу… Обязательно спрошу, – продолжила ныть девочка…

А утром Любочка с Дусей снова встретили меня на подоконнике.

– Играем в дочки-матери, – объявила подружка, продолжая кормить Дусю. Завершив кормление, приступила к подготовке постельки. После пятиминутного кукольного сна – очередное кормление «дочки», а далее по кругу…

И так весь день. Даже смотреть стало не интересно, а Любочка все играла и играла в свою любимую игру, почти не обращая на меня внимания…

– А мне что делать? – зевая, спросил «маму» уже через день.

– Ничего. «Папы» никогда ничего не делают, – со знанием жизни ответила та.

– Ничего не делать скучно. Мне такая игра не нравится.

– Тогда иди на работу. Папы всегда ходят на работу, – быстро сообразила Любочка.

Спустившись во дворик, увидел дядю Вову.

– Где же ты вчера пропадал, Толик? – спросил тот.

– Играл с Любочкой и Дусей в дочки-матери.

– Кем же ты там был? Матерью или дочкой? – рассмешил дядя Вова.

– Папой, – со смехом ответил ему.

– Папой? – дурачась, удивленно переспросил тот, – Когда же ты успел, малец? Я вот два года женат, и то не папа. Или невеста с приданым?

– С каким приданым? – не понял его вопроса.

– С Дусей, – рассмеялся дядя Вова, и мы пошли в зону…

Друзья-немцы встретили радостными возгласами и вопросом, где пропадал.

– Пока вы здесь прохлаждались, ребенок в один день женился и стал папой, – периодически шутил дядя Вова, а гер Бехтлов переводил немцам его дурацкую шутку. Те смеялись, по очереди хлопали по плечу и пожимали руку. Скоро шутка надоела не только мне, и всё пошло, как обычно…