Лянка Полянùца - Лучшая осень века. Автобиографическая художественная повесть

Часто приходилось одновременно искать и работу и квартиры. Квартиры приходилось искать мне одной, и так же часто переезжать по совершенно разным причинам (высокая оплата аренды, низкая зарплата, неблагоприятные условия, травля жильцов соседей-собственников своих квартир было частым явлением, способствующим к перемене места проживания). Также сильно изводили периодически пьянки и сборы друзей двух других сожителей (брата Вадика и его друга, проживающего с нами), бардак которых приходилось прибирать тоже мне одной, причем после тяжелой физически-трудовой смены на кондитерской фабрике, где я работала в тот период. И, уже тогда произошла первая сильная ссора с рукоприкладством Вадика.

Оказалось, он с детства был геймером, причем психически неуравновешенным. Если в игре не получалось пройти уровень, он психовал так, что начинал крушить и разбивать все, что попадалось под руку. С его слов, он и в детстве так себя вел. Даже его мама боялась к нему подойти или успокоить, только отец молча подходил и выключал игровую приставку, после чего сам Вадик выходил во двор своего дома и что-нибудь ломал или разбивал, после чего успокаивался. Вот это у нас и началось, когда он себе купил игровую приставку. Я мыла посуду и сковородки, он распсиховался из-за игры, я его спокойно попросила успокоиться, он подошел ко мне и ударил кулаком в область живота с правой стороны, под ребрами. Я, молча, ошарашено посмотрела на него и пошла собирать свои вещи. Мне было все равно куда идти, даже просто на улицу, зимой, вместе со своим котом, но простить что меня ударили кулаком было невозможным. На такое мое действие он стал рыдать и умолять простить его, но я была решительна. Тогда он схватил нож и пошел в ванну делать попытки вскрыть себе вены, я его успокоила и осталась с ним, из-за жалости. Это же ребенок. Вся суть наших отношений – это отношения «мама и сын», больше никак.

В период кризиса с 2008 по 2009-й год было сложно у меня с работой и я пошла бесплатно учиться на оператора персонального компьютера, так как своего компьютера у меня не было, а нужна была личная уверенность, чтобы идти на работу где требуется знание компьютера. Вадик часто был в командировках, он устанавливал пластиковые окна, также от его родителей была существенная помощь (материальная и продуктами).

Мы, в очередной раз, переехали, но уже в частный дом, в котором было страшно находиться. Было постоянное ощущение постороннего присутствия. Невыносимое наблюдение извне. Котик боялся оставаться дома один, без меня. Именно тогда я плотно занималась поиском работы, а Вадик отсутствовал по два-три дня и тоже жаловался, что чувствует чье-то невидимое присутствие в доме, особенно в комнате совмещенной с кухней. Брат Вадика с другом завершили учебу в строительном училище и вернулись в свои деревни (позже, брата Вадика забрали служить в армию, а его друг на рабочей стройке упал со второго этажа и получил переломы рук и ног). Мне было невыносимо часто находиться одной в этом страшном доме. В беседе с хозяевами, после долгих отнекиваний с их стороны, выяснилось, что несколько лет назад именно в той самой комнате, совмещенной с кухней, умирал отец хозяина дома. Их отношения с сыном были не очень хорошими, но он был единственным наследником дома, поэтому они все-таки подтвердили, что действительно, осталось сильное смертельное напряжение в доме.

К своему удивлению, в одно время, я нашла подработку в автомобильном журнале и тогда же, за полдня нашла комнату в секции на три хозяина, в центре города и по подходящей невысокой стоимости. Вадик был в командировке и попросил своего друга Олега, который единственный кто из его окружения ко мне хорошо относился, помочь с переездом. В секции жить было хорошо и мирно, мне даже нравилось. В то время я даже позвала своего брата временно пожить с нами, потому что ему некуда было идти когда он приехал обустраиваться в город. Позже, он быстро переехал к своей будущей жене, якобы нас не стеснять, хотя я надеялась, что вдвоем нам легче будет и со временем, я подготовлю Вадика к расставанию (подходящие случаи для этого были), но вот так получилось. С Вадиком пытались наиграть или придумать себе любовь, но как-то изначально все не заладилось и шло наперекосяк. Доверять и открыться сложно, если уже существует непреодолимая пропасть между людьми. Одиночество вдвоем – для меня. И мамка (в моем лице) рядом – для него. Периодически, он снова срывался. Я, даже провела параллель между обострениями его астмы, играми и психозами на этой почве. Я просто попадалась ему вовремя под руку.