Анаилю Шилаб - Автобус (сборник)

Он вдруг появился – весь грязный и страшный. Он нес в себе продолжение, но не новое, а цикличное и мерзкое повторение старого, обыденного, будничного, монотонно повторяющегося старого, но для многих вполне положительного. Это был мой автобус. Наконец-то! Ура! Потому что, честно говоря, материальное на тот момент взяло верх над идеальным, и в вечном споре души и тела победило тело. Ноги совсем заледенели. А ты, бабуля, если такая шустрая, могла и рысцой до дому до хаты пробежаться. Для твоего возраста полезны прогулки на свежем воздухе. А нам, молодым, нужно беречь силы, чтобы поработать на благо отечества. Не зря же государство нас терпит всю свою сознательную жизнь. Я сейчас сдохну в этой давке! Ненавижу, ненавижу давку. Куда, куда они все прут эти бараны? И на какой… нужно своим пакетом делать из меня лепешку. Я знаю, что владелица пакета ни в чем не виновата. Она как все – человек, которому тесно в автобусе. Сразу вспоминается всё, что нужно, чего не хватает. Ей нужно покормить мужа и подмазаться к нему, чтобы он починил стиральную машину. А бабуле слева – чтобы правительство вместе с государством и буржуями, проворовавшимися донельзя, повысили ей пенсию, а еще, как присказка – паразит о том, что вся молодёжь дерьмо. Может быть, она и права. Все наркоманы, алкоголики и того хуже – тунеядцы. Да, да. Мы все такие. На самом деле она не права, всё не так. Мы ещё хуже! Мы пессимисты.

Ура! Мама! Как долго я ждала этого момента. Место освободилось!!! Это ни с чем несравнимо. Спишь три часа. Сдаешь экзамен в Университете. Чуть выпиваешь. Едешь, засыпая на ходу в битком набитом автобусе, мечтая о горячем супце. И вдруг – о, радость, можно присесть. Однозначно оргазм. Есть рай на земле.

Ну, кто ещё меня толкает? На! Видишь, товарищ, все вписано: номер магнитной карты и студенческий продлен. Что?!

Человек в какой-то странной для контролёра робе салатового цвета в розовый цветочек показывает моим глазам удостоверение. Я его не вижу, поэтому единственное, что ему остаётся, это пытаться показывать его моим глазам.

– Да я вам показала карточку – говорю я ему.

Нет, это не всё. Теперь я должен тебе показать. Пойдём со мной, ты увидишь всё.

Всё?!

Да.

Всё??

Да. Да.

Нет, то есть совсем всё?!

Естественно, я же контролёр – смотритель автобуса. Вы разве не в курсе?

Да я даже не знаю, скорее всего, да.

Ну, ладно, тогда «всё» будет окончательным.

Тут объявили следующую остановку: «Внимание, следующая остановка – «Смерть тем, кто собирается выйти», приготовиться, а тем, кто не собирается, всё равно придется когда-нибудь…»

Я посмотрела на тех, кто собирался выходить. Их было не много, не мало – ни рыба, ни мясо. Кого-то провожали, а кого-то нет. Алкашинского вида мужчину провожала жена. Плакала, приговаривая, что скоро к нему приедет. Ещё была женщина. Её никто не провожал. Она была ещё не старой, миловидна. Я спросила у контролера: «Почему алкаша провожают, а эту женщину – нет?» Он ответил: «Алкаш ничего не искал в жизни и ничего не нашёл. А женщина искала, а тот, кто ищет, всегда одинок, потому что он не знает, что именно ищет, и поэтому даже если что-нибудь найдет, подумает, что это не то, и бросит, дальше пойдёт искать. Я расскажу тебе про эту женщину. Таких много».

Она жила в средней семье. Вроде, всё было. Училась. Но чего-то не хватало. Если бы у неё чего-то не было или чего-то было бы слишком много, то всё окей. Но нет, её убивало именно это. Обыденность. Не хватало чего-то особенного, какой-то изюминки, смысла. Она училась. Ей казалось, что она лучше других, больше понимает. Но на самом деле окружающие понимали больше, потому что давно приняли тот факт, что прежде чем что-то искать, первое, что нужно сделать – это определить – «что». Она кидалась, металась по жизни. Она играла в рок-группе. Надоело. Подсела на наркотики. Смогла завязать. Искала. Люди искусства, бродяги, преуспевающие. Много. Она умела всего по чуть-чуть. Но где же ЭТО? ЭТО – где? Но однажды она – нет-нет – не нашла, однажды она поняла: молодость ушла. Больше нельзя пристать к первым попавшимся людям, взять пиво, пойти гулять дальше. С ней хотели общаться только пока она молода и красива. Она больше не может быть взбалмошной, всё время что-то менять. Сил нет. Да и здоровье не то. После пьянки теперь нужно дольше, чем прежде, отдыхать. Она не могла понять раньше; когда её подруги выходили замуж, рожали детей, становились домашними и скучными. Она считала, что это потому, что они больше ни на что не способны… Но их любили, в мелкой бытовухе и заботах было своё маленькое жизненное счастье. Они потом долго пожинали добрые плоды своей (как она считала загубленной молодости). Нет, загубленная молодость – это другое, это когда ты вместо того, чтобы получать кайф от жизни, сидишь и вводишь себя и других в депрессию. А нужно было просто жить. Она это поняла и шагнула в окно. Вот что мне рассказал контролёр.