Миша тоже потерялся в этом новом времени. Он все больше уходил в себя. Во время их болтовни на кухне он, по большей части, тихо сидел в угу, иногда курил. Таня пыталась хоть как-то втянуть его в разговор, но он только отмахивался.
Так они и шли через эти лихие девяностые. В окне напротив никогда не горел свет. Опасность была везде и нигде. Опасно было открывать бизнес, опасно было вечером выходить на улицу. Но была работа, был дом, и жизнь умеет добавлять день ко дню. Все шло как шло.
Многие Танины подруги мечтали уехать за границу. Их «кухонная» компания постепенно редела. Татьяна не то, что не мечтала и даже не то, чтобы не хотела, просто не понимала, для чего. Ведь если есть то, что тебя держит на определенном месте, для чего стоит уезжать?
Но (ирония судьбы) именно Татьяна и уехала. Случается, что от жизни получает нечто тот, кто меньше всего этого хочет. А может, это просто награда за то, что человек каждый день делает, что должен?
Татьяна вышла замуж и уехала в Палм Бич, во Флориду. Ее мужа (опять ирония) – звали Майк. Большой, красивый дом с видом на океан. Смотришь на это бурлящее чудо волн, и даже не верится, что в ее Ленинграде была маленькая квартира, построенной окно-в-окно с гостиницей. Стекло и свечи в ее просторной гостиной – красота, за которой никто не следит. Они с Майком много путешествуют, останавливаются в больших красивых отелях, в номерах которых много окон, если не комнат.
О чем же сердце скучает? О том маленьком окне гостиницы, которую сложно назвать отелем? Нет – о той маленькой девочке, которая смотрит на этот мир из окна своей комнатки и видит большой мир людей, приходящих и уходящих из того гостиничного номера. Таких постояльцев больше не будет, ровно, как и той маленькой девочки.
Атлантида для одинокой девчонки
По какой причине – не знаю, но именно зимой это манит особенно сильно.
Я сижу в заснеженной Москве, и при мысли о том, что этот снег скоро растает и станет частью того мирового водного пространства, о котором я никогда не устану мечтать, меня просто бросает в оторопь. Ничего не могу с собой поделать.
Ведь это только внешне у меня все нормально – девушка как девушка, далеко за тридцать, с квартирой в центре мегаполиса, одинокая, но ведь сейчас много таких. А внутри я, быть может, давно страдаю маниакально-депрессивным психозом, и мне, наверно, пора запастись антидепрессантами.
Оглядываясь на прошлое, мне кажется, что я на этом свете как – будто и нежилец. Именно так (надо же!) и сказал батюшка, когда меня крестил. Меня окунали в воду во время обряда крещения, я была вся синюшная после этого.
Но из воды всегда выбиралась. Никогда не могла понять – то ли это меня она выталкивает тихой, подспудной, но все же силой, то ли я сама, вопреки некоему водному притяжению, выбираюсь на сушу.
На суше я вроде бы и не существую. Когда захожу в лифт, мне порой приходится попрыгать, чтобы эта машина почувствовала мой вес и поехала. Когда подхожу к автоматически открывающейся двери, она тоже не всегда распахивается, потому что ее датчик меня просто не замечает.
У меня мало подруг. Пишу я с большим количеством ошибок, не могу ясно выразить свою мысль. Окружающие считают, что я витаю в облаках. Мне уже давно за тридцать, я не сделала карьеру и у меня нет семьи. Я чувствую, что не могу держаться на плаву этой жизни. Но когда меня спрашивают, есть ли что-то, что меня интересует, определенно могу сказать, что только она – Атлантида.
Уверена, что когда нам приходит час покинуть этот мир, то это происходит не так резко, как нам кажется. Ведь и граница между сушей и водой не резкая. Когда входишь в воду, можно ведь плыть. А можно оттолкнуться, а там – то, что манит, этот сказочный, призрачный свет.
…Я помню, как увидела блики этого света впервые. Тот день моего детства, когда впервые очутилась ТАМ.
Мы приехали на пикник на речку – на обратном пути с дачи. Было жарко, и кто-то из друзей родителей (как же я не помню его имени?) предложил мне покататься на плоту, а мама возилась с моим маленьким братом и видно не совсем понимала всю не безобидность мероприятия. С того самого момента, как плот оттолкнулся, я ощутила струнную смесь чувств – радости, предвкушения чего-то нового, гордости за то, что я одна из детей плыву на плоту – я чувствовала, будто стою на пороге прекрасного бесконечного. От движения плота становилось прохладно – и я даже чувствовали себя выше той мутной воды, по которой плыл плот. Мир не на суше оказался таким приятным. Вдруг – толчок по спине. Я оказываюсь ТАМ. Под водой…
Читать дальше