Константин Трунин - Отрицательная субстанция

Через пять минут из дверей приёмного покоя выскочила девушка в белом халате. Подбежала к машине, попросила вернуться – доктор хочет со мной поговорить. Сказав, сразу побежала обратно. Значит, дело срочное, если выскочила в чём была, не надев куртку и тёплую обувь.

В комнате приёмного покоя пятеро в халатах. У всех круглые глаза. Все с каким-то подозрением смотрят на меня. Хрупкая женщина в возрасте, стоявшая спиной ко мне у стола, стала поворачиваться. Пациентка за ширмой на смотровом кресле. Женщина, видимо, доктор, повернулась ко мне полностью и поинтересовалась, зачем я им беременную привёз, да ещё на сороковой неделе беременности и, мало того… в родах.

Как в такое поверить? Разыгрывать не могут. Провели осмотр. Поставили диагноз. Теперь сами в шоке. У них нет желания принимать роды, им надо как можно быстрее проводить девушку в роддом, где ей и предстоит рожать, но просто так туда теперь не переправишь. У пациентки нет никаких обследований. К нам в город она приехала недавно из другой страны, где, как оказалось, она наблюдалась с беременностью, но там документацию предоставляют только в электронном варианте. Почему-то только через неделю и не раньше. Вся нужная информация для родов отсутствует. А ведь мне пациентка твёрдо, глядя в глаза, ответила про отсутствие беременности, да ещё собиралась дома остаться.

У меня пропал дар речи – я молча разводил руками на любой упрёк гинекологов, пытаясь осознать происходящее и думая о дальнейших проблемах. Кому скажи, теперь на смех поднимут. Пропустить сороковую неделю беременности. Как такое вообще возможно? Да, беременность отрицалась, но живот при таком сроке должен говорить сам за себя. У девушки же за беременность ничего не говорило. Разве мог тот комок жира, свисающий ниже пояса, содержать в себе плод. Ничего не понимаю.

Роддом для необследованных находится далеко, по дороге может родить. Остаётся ехать в тот, что рядом. А я не могу ждать. Звоню для консультации старшему врачу смены и предельно ясно объясняю ему всю ситуацию. Старший врач весьма недоволен моей безалаберностью и даёт распоряжение оставить беременную на попечение гинеколога, а самому ехать на следующий вызов. Если гинекологи договорятся с роддомом, то вызовут другую бригаду для перевозки.

Новая информация оказалась малоприятной для медиков приёмного покоя, теперь уже у них подкосились ноги. Быстрое развитие ситуации раскалило ситуацию до предела. Доктор начал заикаться, заговариваться, потерял уверенность в своих действиях. Он твёрдо понимает, что нужно как можно скорее переводить рожающую в роддом, но там не входят в положение дел, прося сперва сделать все обследования. Доктор белеет, обхватывает правой рукой лоб, пытается убедить кого-то по телефону войти в его положение, понять всю парадоксальность ситуации и, наконец, быть человеком. Как об стену. Без обследований не примут.

Всё это время пациентка сидела на смотровом кресле. Только сейчас она его покинула и стала одеваться. Другие медики вставляли свои реплики, пытаясь помочь доктору, поддержать его, выражая молчаливые мысли как мои, так и пациентки. Понять происходящее можно – трудно сказать разумное. Про меня уже договорились, что я подожду. Старший врач всё-таки согласился. Пациентку отправили на ультразвуковое исследование.

Идти нужно в соседний корпус. Предложил довезти, чтобы всё сделать быстрее, но пациентка отказывается. Она не выпускает пакет из рук. Остаётся её ждать.

Вернулась она довольно быстро. Шла обратно всё так же не выпуская пакет из рук, будто в нём находилось что-то жизненно важное. Вела её под руку медсестра. Прошли мимо меня, унося все бумаги гинекологу.

Внутри не утихают страсти. Эта история ещё долго будет пересказываться в их разговорах. Гинеколог пишет направление в роддом, задавая от волнения совсем уж несуразный вопрос: «„Врачом“ – через „о“ или через „ё“?», – в руках присутствует дрожь. Всё улажено, можно увозить.

Пациентка, теперь уже в статусе роженицы, постепенно становится всё более агрессивной. Она выражает недовольство сервисом, грубым к ней отношением, нежеланием понять её состояние, постоянными указаниями на то, что ей следует делать. Мне не хочется смотреть в её сторону. Отношение от благожелательного давно поменялось в сторону отрицательного. Зная о своей беременности, разыграла цирковое представление. Выставила дураком, в первую очередь меня. Не люблю, когда люди начинают во мне сомневаться.