Вета Ножкина: Мулета для скрипки

– Алик? Ты ли это? – у Виолетты перехватило дыхание, – Неужели ты не видишь, что такие, как она, отравляют воздух вокруг. Она же шмакодявка, ничтожество… пустота! Ишь, распушила свои куриные перья! На скрипочке она, говоришь, хорошо играет?… Короче! Вешаешь ей лапшу на уши о чём угодно – что ты договоришься, чтобы её сняли в кино, что…

Альбер как будто не слышал, что говорила Виолетта.

– А ты можешь договориться с отцом, чтобы нам дали один вечер на сцене Большого концертного зала? – спросил Альбер.

– Вечер?… Пустой зал?… Ну, вот это другой разговор… Я вижу, ты уже сам что-то придумал!

Виолетта позвонила вечером.

Трубку взял отец Альбера – Мади Закиевич:

– Виолетта, подожди немного, я его позову…

Мади Закиевич вышел из комнаты в гостиную и, глядя по направлению вверх по лестнице, громко позвал сына:

– Али! Тебя Виолетта к телефону… Переключить?

Голос Альбера:

– Пап, я не у себя… Сейчас спущусь…

Альбер спустился по ступенькам лестницы и взял телефонную трубку:

– Слушаю…

– Алик, всё тип-топ! – раздался голос Виолетты, – Отцу сказала, что нам нужен будет большой зал для репетиции. Он мне пообещал ключи на следующей неделе. Так что у тебя на всё про всё неделя. Давай, не подкачай, вот будет хохма, – захихикала в трубку Виолетта.

Прошло ещё несколько дней.

Теперь каждый вечер Альбер и Инна проводили вместе.

Однажды Альбер встретил Инессу после музыкальной школы и подарил ей букет осенних листьев.

На следующий день они сидели на лавочке сквера.

А в выходной Альбер пригласил Инессу в кафе. В этот день выпал снег. Инна и Альбер сидели в кафе и смотрели в окно на прилипающие к окну и тут же тающие снежинки.

– Ты зря отказываешься, – сказал Альбер, – Фотосессия на сцене большого зала – это же фото для афиш твоих будущих концертов! Представь – везде твоё изображение, «летящие вихри», и что там…

Инесса завораживающе рассмеялась, и этот смех распалил фантазию Альбера. Он жестами и мимикой стал изображать лица прохожих, глядящих на афишу.

– …Ну хорошо, хорошо… уго-во-рил, – произнесла Инесса, – Дело осталось за малым. У меня нет подходящего платья…

На следующий день перед уроками Виолетта подошла к Альберу:

– Слушай, ну, когда уже всё созреет? Чё-т ты тянешь…

Альбер посмотрел на Виолетту:

– А ты можешь достать красное платье?

– Красное платье?!…Это ещё зачем? – изумлённо вскинула брови Виолетта, – Хотя… Вот теперь я точно знаю, что нужно сделать. Видел фильм «Чучело»? Наше чучело будет куда чучелее. Ради всего этого я готова пожертвовать своим платьем для дня рождения, которое мне мамаша заказала у её матери…Ха! Меня уже колошматит от этой идеи! Она стоит любого платья!

В класс зашла Инесса. Она увидела Альбера рядом с Виолеттой и сникла в лице.

– А чё это она? Вообще… Нет, ты видел… – почти завопила Виолетта, и громко добавила:

– Альбер, ты меня забери завтра пораньше из дома, покатаемся…

Альбер покрутил пальцем у виска.

Весь учебный день Инна не поднимала глаз в сторону Альбера, и он чувствовал себя неловко. А после уроков Инна решительной походкой уже шла, почти бежала по заваленному снегом двору от школы. Альбер догнал её:

– Инн, ты не так всё поняла! Мы же с Виолкой с детского сада вместе.

Инна улыбнулась:

– А я разве что-то тебе говорю? Это твоя жизнь! Ты в ней можешь делать всё, что хочешь… Я-то тут причём? Я же никто…

– Ты не «никто»! Мне с тобой хорошо, понимаешь? Мне легко с тобой!

Инна начала уворачиваться, чтобы Альбер не увидел, что у неё потекли слёзы. Но Альбер норовил заглянуть Инне в глаза:

– Ты плачешь?… Прости, прости! Я совсем не хотел тебя обидеть! …А с Виолкой я договаривался о платье. Она сказала, что твоя мама ей шьёт, и она ни разу его не одевала, и готова тебе его дать на фотосессию.

Инесса возмущённо проговорила:

– …зачем ты ей сказал о фотосессии…

– Я не говорил… Я просто сказал, что… у тебя концерт, а нужна репетиция в большом зале …её отец… ну, ты же знаешь, он даёт зал…

Альбер нёс всякую чушь, придумывая на ходу, стараясь казаться убедительным.

– Так, уже что, ты договорился о зале? – переспросила Инна.

Альбер кивнул головой.

– Завтра, вечером, в девять… – он схватил руку Инны, но Инна освободила её и, увернувшись, пошла прочь, потом резко развернулась:

– Хорошо. Только у меня будет просьба – не говори никому о фотосессии.

– Мг… – промычал что-то невнятное Альбер.