Щедр Салтыков - Как цари в народ ходили

– Мама, мамочка…

В этой какофонии бедняжки стюардессы, не менее других ошарашенные и ослепленные произошедшим, повинуясь своему долгу, взяв себя в руки, насколько это было возможно в это время, всеми силами, как могли, старались успокоить людей, навести хотя бы какой-то порядок.

Старшая стюардесса, потирая глаза салфеткой, на ощупь пробралась в кабину пилотов и, обращаясь к командиру экипажа и стараясь держать себя в руках, спросила:

– Геннадий Сергеевич, что происходит? Я ничего не вижу… Какие будут дальнейшие указания?

Немного помолчав, добавила:

– Ситуация постепенно выходит из-под контроля. Люди в отчаянном положении.

– Наташа! Наташенька, – взволнованно, но, стараясь держать себя в руках, заговорил командир. – Собери всех девочек. Ты меня слышишь?

– Слышу, Геннадий Сергеевич.

– Хорошо. Собери всех девочек. Слышишь? Успокой в первую очередь их. Скажи, что все под контролем. Что скоро все это закончится. Понимаешь? И… все силы, все силы на борьбу с паникой. Ты поняла меня, Наташа?

– Да.

– Ну… С Богом!

Наташа почувствовала, что командир держится молодцом. Но по каким-то слабеньким сигналам, ноткам в его голосе каким-то своим, женским чутьем поняла, что все может кончиться очень даже плачевно.

«Сидеть же сложа руки в такой ситуации – худшее из зол. Нужно бороться. Бороться до последнего», – так думала она. Так думал и командир.

– Господи! Помоги нам! – громко, стараясь взбодрить себя, крикнула она и шагнула в салон. Потом на миг остановилась, будто хотела услышать еще хоть что-нибудь от своего командира, и услышала:

– На Бога надейся, а сам не плошай.

Геннадий Сергеевич, человек, которого она любила всем сердцем, нашел еще одну секундочку, чтобы поддержать ее.

Сжав кулачки, стиснув зубы и выправив осанку, она пошла на свой пост. «Будем жить, командир!» – мелькнула в ее голове фраза из кинофильма «В бой идут одни старики». Будем жить…

Летный состав лайнера, осознавая, что в их руках жизни многих людей и самого Президента, не поддался панике и продолжал нести службу.

Командир корабля сидел в своем кресле и коротко и четко отдавал команды. Свет, ударивший в самолет, ослепил его и второго пилота сразу же. Бортмеханик, штурман и радист пострадали менее их. Геннадий Сергеевич, еще издали заметив и почувствовав неладное, каким-то десятым, наверное, чувством дал команду сначала нагнуться, а затем укрыться чем-нибудь. Сам же успел только включить автопилот и аварийную систему, снять, уже ослепленный, на ощупь, китель с вешалки и накрыть им штурмана. Штурман так и сидел теперь укрытый с головой за своей аппаратурой. Его глаза почти не пострадали. Радист тоже сильно не пострадал, успев крепко зажмуриться и укрыться своей формой. Потом снял с себя это «покрывало» и накрыл штурмана. Все понимали: штурман сейчас был глазами самолета, поэтому ему в первую очередь было оказано все внимание и создан относительный комфорт.

Полет лайнера проходил пока нормально. Он летел своим курсом, четко укладываясь в график полета. На борту же его все было не так безоблачно, как хотелось бы… И самое худшее еще только начиналось.

Вдруг погас свет. Штурман, радист и бортмеханик доложили, что с аппаратурой и приборами творится что-то невероятное.

– Саша, что у нас с землей? – обратился командир к радисту.

– Порт нас не слышит, Геннадий Сергеевич. Ближайшие – тоже. У меня такое ощущение, что сигнал с нашего борта вообще не выходит в эфир. Такого быть не может! Но факт есть факт, – в голосе его звучало изумление.

– Попробуй связаться с бортами сопровождения, – сказал, чуть подумав, командир.

– Уже пробовал, Геннадий Сергеевич. Даже на «резерве» пробовал.

– Чудеса, да и только! – радист Сашка неустанно переключал все тумблеры своей аппаратуры, неистово щелкали ключом морзянки. Бесполезно.

– Иосиф, – повернулся командир к штурману, – что у тебя?

– Ничего хорошего, Геннадий Сергеевич, – ответил тот, укрытый и потому сильно вспотевший. – Неопределенность во всем. Подумать надо.

– Думай. Думай!

Потом, немного помолчав:

– Иван, чем ты обрадуешь, бортмеханик ты наш дорогой?

– Самолеты сопровождения исчезли с радара, Геннадий Сергеевич. А сейчас… сейчас… Господи!.. Сейчас радар показывает, что мы летим… летим под землей. Ничего не понимаю!

– Ладно. Доклады принял… Думайте, думайте, ребятки мои дорогие.

Был еще один способ установить связь. Командир быстрым движением снял крышку предохранителя тумблера связи со «спец, отсеком», щелкнул им; потом еще раз. Светодиоды, показывающие наличие связи, не засветились.