Виктор-Яросвет - Охватить всё 2. Встреча

Шел тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Прошло два года, как Елисей работал в модельном цехе, и это радовало и успокаивало хоть чуть-чуть, потому что здесь сохранилась доля культуры, которая сознание определяла, сопротивлялась рынку, но рынок наступал и всюду проникал…

Мимо Василиса проходила, что мастером его была. Он часто наблюдал за ней, как бы тайно. Было интересно, то, что он видел её не в месте, где она идёт, а где-то впереди. Это состояние ему знакомо было, особенно, когда писал стихи. Они писались не тогда, когда записывались на бумаге, а, именно, в такие вот моменты жизни и по этим признакам понял, что Василиса тоже стихи пишет. Решил проверить.

Однажды, когда она мимо проходила, он её окликнул:

– Василиса Михайловна, можно вас?..

Василиса подошла:

– Что-то непонятно?

Елисей достал чертёж и сделал вид, что непонятно. Она убеждённо стала объяснять, но он её не слушал. Само присутствие её возле него почему-то будоражило сознание, особенно в последнее время, мелкой рябью волнения охватывало Елисея, будто он входил в её пространство жизни. Не это удивляло, это не считал он чудом, удивляло то, что её пространство было чистым, даже звенящим искорками электрических разрядов, которые охватывали тело, наполняя лёгкой негой.

Василиса, по-видимому, поняла, что Елисей не слушает её, прекратила объяснять, только спросила:

– Вам понятно?

Елисею вдруг захотелось с ней поговорить не в рабочей обстановке, но как к этому прийти, пока не знал, тем не менее, спросил:

– С вами можно не в рабочей обстановке поговорить?

Василиса замерла, хоть и не удивилась. К ней часто обращались люди со своими проблемами в семье и в жизни. Почему-то многие считали, что её советы продуктивны, а она не отказывала в советах никому. Конечно, чаще просто выливали все свои проблемы, жалобы и просто грязь души, но к этому она привыкла. Ей и самой хотелось излияния, понимания и хоть чуть-чуть внимания к себе… Вот и сейчас поняла вопрос, как желание совета, поделиться с ней какими-то проблемами в семье.

– Я не против, но где же вы хотите встретиться?..

Елисей не стал торопить события. Он видел, что Василиса пишет стихи скрытно или занимается каким-либо искусством, тема для разговора просто прекрасная… решил просто, достал из шкафа несколько листов бумаги и Василисе протянул:

– Почитайте…

– Что это?.. – спросила Василиса.

Но Елисей уклончиво ответил:

– Дома только. Хорошо?

– Хорошо. – Заметила, что Елисей чуть покраснел или показалось, взяла листы бумаги, аккуратно свёрнутые в небольшой рулончик и, молча, удалилась.

Елисей сел на табуретку, которую сам и сделал, углубился в память, которая стала открываться почему-то, как страницы давно забытой книги. Состояние, в которое попал во время разговора, ему знакомо было до боли в сердце. Ощущение, что это уже было с ним когда-то, нет не разговор сам по себе, а состояние, которое возникло от присутствия Василисы, та чистота и непосредственность, которая не вне, внутри и где-то очень глубоко. Так глубоко, что будто нет его, вернее было, но ушло бесследно. Он будто просыпался от гипнотического сна, но ещё не понимал, что происходит.

На передний план сознания всплывала дивная картина жизни, его жизни… тех времён далёких, когда он только в жизнь входил… Как же зовут её?.. как?.. Ах, вспомнил!.. Люся!.. дочь народа манси. Чиста, как маленький ребёнок…

*** Она шла к нему из леса в лёгком платье с распущенными волосами и улыбалась, будто говорила:

– Ты звал меня?.. мой милый!.. мой любимый!..

– Нет – ответил Елисей, – даже образ твой забыл.

Как это страшно!.. он всё забыл, осталось в памяти лишь состояние, то состояние, что искорками электрических разрядов его пространство жизни наполняло свежестью в хрустальном перезвоне чистоты самой и радостью присутствия любимой, как озон после грозы.

По натуре был добрым Елисей, только всегда приходилось прятать эту доброту, потому как мир жестоким был, так ему казалось. Он, как ёжик, спрятался в себя, подняв иголки. Иногда к нему тянулись люди, чувствуя ту доброту, но чаще на иголки натыкались и в покое оставляли.

Люся всё ближе подходила, на поверхность всплыли её глаза… какие же они, её глаза?.. опять не помнил, вспомнил только чистую улыбку…

– Ты такой колючий, Елисей – тихо прошептала Люся.

– Зачем?.. зачем ты появилась?.. Чтобы колдовать опять?..

– Нет, любить!..

– Это невозможно, Люся, ты осталась там, далеко за горизонтом, как мираж, как прекрасное мгновенье жизни… Останься в нём.