Наталья Данилова: Однажды. Сборник стихов и сказочных историй

– Логично! – просиял Карл. Здорово! У него сразу посветлело на душе, будто бесценный кларнет был уже возвращен.

– Когда идем? – спросил Карл.

– Немедленно! – ответил Якоб. – Только вот сварю кофе, и в путь!

Не прошло и часа как дело было сделано: королевская стража, усыпленная кофе, мирно похрапывала, а собаки, охранявшие королевский парк, заслышав, что им предлагают отведать дохлой кошенины, жалобно заскулив, разбежались по кустам как кролики. Оставалось взобраться по веревке на второй этаж, где находилась спальня принцессы, тем более, что дверь балкона, расположенная рядом с будуаром ее высочества, была распахнута настежь.

Якоб остался внизу, а Карл начал взбираться по веревке наверх. Заговорщики действовали в кромешной тьме, на небе не было ни одной звезды, ни тем более месяца, ведь сегодня ночью Карл занимался не своим привычным делом. Избалованные звезды – замарашки капризничали и беспомощно вздыхали:

– Ну где же этот Карл? Где его носит? Кто приведет нас в порядок? Кошма-а-р!

Побледневший Месяц, который уже готовился стать Луной, зашикал на них:

– Тише! Не трещите, сороки. Лучше посмотрите вниз, нашему Карлу, по-видимому, нужна помощь. Он что – то ищет, но никак не может отыскать. Найдется ли среди вас хоть пара звезд, которые могли бы ему посветить?

Самая крупная из всех Полярная звезда откликнулась на призыв месяца:

– Пожалуй, я еще не совсем закоптилась, хотя Млечный путь весьма постарался, а эти ужасные пылевые бури на Марсе? А Угольный мешок? Я уж не говорю о туманности Андромеды и метеоритном дожде.

– Ну, хватит, потом разберемся, не время сводить счеты, – оборвал ее Месяц. – Давай, свети, толстушка.

– Кто?! Я?! Я – толстушка?! – вспыхнула Полярная звезда, возмущенная таким эпитетом.

Но этой короткой вспышки гнева вполне хватило, чтобы Карл, который уже находился в спальне принцессы, увидел на столике рядом с ее кроватью драгоценный футляр, в котором он хранил кларнет. Теперь дело можно было считать почти завершенным. Карл мигом схватил своё имущество и в мгновение ока они с Якобом оказались в кофейне.

– Ого-го! Вот так – так! – ликовал Якоб, – Нас на мякине не проведешь.

– Пир! Пир! Закатим пир в честь такого события, дружище! Ты отдышись, а я на кухню. Сейчас сооружу что – нибудь необыкновенное: а-ля-тру-ля ля на скорую руку. Якоб поскакал в царство кастрюль, а Карл еще не веря своему счастью, что все так скоро и благополучно завершилось, ласково погладил поверхность сафьянового футляра. Он решил достать кларнет, и на радостях исполнить торжественный марш. Карл раскрыл футляр и тут на него напал столбняк. Вместо вожделенного кларнета внутри лежало коралловое ожерелье принцессы Клары.

В это время на кухне, ничего не подозревающий Якоб, летал среди сковородок и мурлыкал себе под нос одну и ту же почти музыкальную фразу:

– Клара у Карла украла кларнет, украла кларнет, украла кларнет.

На кухню зашел Карл и с потерянным лицом допел за Якобом:

– А Карл у Клары украл кораллы, украл кораллы, украл…

Якоб заглянул внутрь футляра, и выронил из рук поварешку.

– Ой! Как они здесь… ок-ка-ка-зались?

– Не знаю, я ничего не понимаю, я не хотел…

Карл не успел закончить начатой фразы, как в кофейню ворвался отряд королевской гвардии. Карлу заломили руки за спину и увели в тюрьму. А утром следующего дня на ратушной площади был оглашён королевский указ о казни Карла виновного в краже кораллового колье принцессы Клары. Глашатай орал во все горло:

– Карл у Клары украл кораллы. За это ему не сносить головы. По повеленью принцессы Клары казнь состоится завтра! Увы!

Слово «Увы» глашатай вплел сюда вовсе не из сочувствия к Карлу, а всего лишь ради рифмы: увы – головы. Красота и порядок! И не к чему придраться.

Якоб был настолько ошеломлен, что по ошибке допил тот самый кофе, который остался после их так неудачно закончившегося штурма королевской спальни.

Теперь Якоб спал и не ведал, что в темнице узнику Карлу уже огласили приговор суда.

Оставалась только одна формальность: исполнить последнее желание смертника, которое считалось священным и выполнялось всеми королями неукоснительно.

И тут Карл попросил, чтобы перед тем, как ему, безвинно пострадавшему, отсекут голову, народу было бы объявлено о том, что прежде Клара у Карла украла кларнет, а уж потом Карл, чтобы восстановить справедливость, украл у Клары кораллы.

Карл теперь хотел только одного – спасти свое честное имя.