L++ - Ибо богиня

– Та-а-ак, Вера, а ну-ка, подойди сюда!

Вера Игоревна отошла от орхидеи и предстала пред ясны очи начальства.

– Тебе жалко твою рыжую.

– Да.

– И ты хочешь её удержать.

– Да.

– Почему?

– Потому что она пришла сюда спасать мир. Помните? – спасать мир! А не исполнять волю Семьи и не плести всласть интриги, – Вера мельком взглянула на Дмитрия. – Бороться с постановщиками шоу – с постановщицей! – я ей помогу – Вера перевела взгляд на командира и нехотя исправилась: – Помогла бы.

– Надеюсь, без личного вмешательства?!

– Разумеется.

– То есть придумки уже есть? Чего ж ждёте?

– Стабильные семь процентов против нестабильных одиннадцати, вариативность против устойчивости. Сохранение слабой курсантки на первом-втором курсе против возможности получения очень сильной к третьему-четвёртому… – перечислил капитан. – Требуется Ваше решение, командир.

– Покажите их, обеих, сегодняшних.

Капитан коснулся браслета-джойстика. Среди орхидей возникла голограмма душевой, где две голые девицы, не глядя друг на друга, отстирывали в казённых тазиках свои волосы.

– Хороши-и-и, – протянул командир и расхохотался, – вот уж кошки драные!

В этот момент рыжая потрясла головой и стряхнула с глаз пену. Едва не заплакала, но спиной ощутила взгляд блондинки, сжала зубки…

Она не обернулась и не увидела, как худенькая кроха-блондиночка в это мгновение действительно с ненавистью посмотрела в её сторону, судорожно вздохнула, затрясла руками, обхватила себя за плечи и – вдохнула-выдохнула, вдохнула-выдохнула… Шесть глубоких вдохов, шесть глубоких выдохов, всё по науке. Всё по инструкциям, по наставлениям – и опять принялась за волосы.

– Вот уж кошки драные, – повторил командир. – Действуйте. Сохраните обеих. Слышите, Вера Игоревна – обеих. Жертвовать блондинкой – запрещаю.

Довспоминать Татьяне не дали. Загорелись красные запретительные огни, зазвучал колокол предупреждения, высоко в воздухе появилась яростная звёздочка шатла.

(Про «драных кошек» Дмитрий Олегович расскажет ей на маленьком банкете в честь её первой победы, её первой награды).

Ещё минута… Шатл мягко опустился на оплавленное черное подножие скалы, дверца раскрылась, и вышла Мария – рыжая, как рыжие плети ранних рассветов.

А следом…

«Мамочка моя родненькая, а это ещё кто такие?!..»

Не обращая внимания на толпящихся сзади, Мария махнула Татьяне и направилась к ней. Через пару минут они уже обнимались.

– Как отдохнула? – улыбнулась блондинка.

– Отдохнёшь тут… – проворчала рыжая.

– А это кто?.. Неужели?..

– Не видно, что ли?

– Шлюхи?! Получилось всё-таки? Всё-таки насобирала? И сколько же их…

– Сто сорок четыре штуки. По дюжине на каждый клан. По целой дюжине первоклассных шлюх каждому.

– Не п о няла?! В Даяне одиннадцать кланов.

– Тебе не кажется, что оно как-то не вписывается в местный стандарт? – пожав плечами, хмыкнула рыжая.

– Но… Да делов-то! – пожав плечами, хмыкнула светлая. – А как ты их уговаривала-то?

– Да делов-то! У каждой – нелегальная проституция, то есть – уклонение от налогов. И у каждой – от семи до восьми лет принудительных работ на планетах с тяжёлыми условиями жизни. Видела бы ты, откуда я их вытаскивала! А у нас – курортная Гесса.

– А тяжёлые условия? Это же необходимое условие перевода! А здесь…

– На Гессу они согласились, они подписались, теперь уж возвращаться не захотят, от дела не откажутся – и я им устрою «условия»! Вот подкормлю-подлечу только… Идём?

И они пошли – такие разные и… похожие. Может, стилем? – роскошные длинные платья, конструкционные шляпы, которые обе сейчас чуть придерживали, сложные прически…

А за ними потянулись сто сорок четыре девки.

Блейк опять поднял раздвижную подзорную трубу и ещё раз оглядел долинку.

Всё, как описывалось: среди нагромождения скал небольшая уютная долина – километра три-четыре в длину, и метров двести, кое-где и до пятисот, пожалуй, в ширину. Она плавно, прихотливо изгибалась, вслед за ручьём, протекающим вдоль левого её края. Ручей столетия подмывал скалы, и теперь они нависали над ним, кое-где почти совсем пряча его. Блейк не видел, но знал, что и его терраса нависает над такими же – почти пещерами. Очевидно, время от времени случалось особо жаркое лето, ледники таяли сильнее обычного, ручеёк выходил из берегов, и за тысячелетия подмыл не только берег.

Блейк ещё раз проследил русло, всё русло – от истока, невысокого, узкого водопадика, выплескивающегося из провала в скале, и трех родников, подпитывающих его, до другого водопада, там, за горизонтом срывающегося в полукилометровую пропасть. Всё как описывалось: прозрачная вода, прозрачные заводи, прозрачные тени крупных рыб. Жемчужная форель, должно быть. В кабаках золотой за штуку… (Потому что престижная: плюс десять единиц рейтинга за употребление блюда из неё. Потому что не подлежит хранению даже в холодильнике – через двое суток становится ядовитой.) Да и кстати о золоте… Вот в таких речонках и моют золотишко. И бывает – хорошо намывают.