Емельян Марков - Маска

– Нет, я знаю, – оспорила Нонна.

– Ну и что? Что это?

– Поехать куда-нибудь, проследовать подальше… – с дерзкой, вздорной, упрямой, наивной и вместе неуверенной мечтой в глазах ответила Нонна.

– Вот именно! Сбежать! Счастье для тебя – побег, побег от себя, – подловила Нина.

– Не от себя.

– Хорошо – от меня. Какая разница? Мы с тобой под одну гребенку. Лучше скажи, ты к работе возвращаться намереваешься?

– Не сейчас. Мне еще промежуток нужен, и тогда я вернусь обратно.

– Тебя месяц не было, «промежуток»!

Нина глянула исподлобья, но поверх очков, это был незрячий взгляд укора, без очков она почти не видела.

– Ну не впервой же… – отмахнулась с горьким азартом Нонна. – Еще несколько деньков, последняя попытка счастья, а?

– Попытай, попытай. Попытай своего нетеатрального человека, сделай из него театрального. Чтобы неповадно ему стало выдергивать и расточаться насчет счастья. Проучи его.

– Почему я должна его проучивать? Он мне ничего вредоносного пока не причинил… – неуверенно ответила Нонна.

– Как посмотреть… Знаешь, почему он тебе счастье сулит?

– Почему?

– Потому что испугался. Он боится тебя, вот и носится за тобой со своим счастьем.

– Правильно поступает, что боится. Я их всех проучу. Он у меня попляшет. Правда, избегать ему нечего. Очень надо, пугать его, не велика птица синица. Чего ему опасаться? Хотя, конечно, есть чего… – Нонна сверкнула черными глазами с угрозой.

– Я же говорю, старая сказка и тривиальная, – внушала Нина, – по себе знаю. Они почему за нами с тобой бегают? Чтобы мы лишили их счастья. Взяли его у них. Они сами не выносят своего счастья и пытаются нам его сбагрить как свободным от этого бремени. И так и эдак навязывают. А мы не берем, кидаем им обратно в рожу. Они и ходят к нам, как мой муж, непрестанно. Они, счастливые, завидуют нашему несчастью.

– Потому что вы меня, Нина Андреевна, в такую обратили, – уличила Нонна, – а мать моя…

– О! Мать твоя – да! – перебила Нина с ликованием. – Она нам с тобой фору даст. Она сама выискивает счастье, чтобы его искоренять. Она – крестоносец, ее жизнь – крестовый поход против счастья.

– А что, если это и есть оно самое счастье? – запальчиво спросила Нонна.

– Может быть, может быть… – затуманилась Нина. Она сегодня употребила свое и начинала клевать носом.

– А почему это? – спросила Нонна. – Почему он обязательно, по-вашему, боится меня?

– О, страх – движущая сила… Если им не страшно, им скучно.

– Кому им?

– А… им… – Нина заволоклась дремотой с выбившимися на лицо волосами, частью седыми, частью рыжими.

Клёнов выбежал на улицу, поспешил к стоянке такси.

– Нужна девочка, – освоившись, объяснил он.

Оперативно позвали вчерашнюю Лидку.

– Понравилось? – отзывчиво сообразила она.

Пошли как давеча во двор. Лидка опять вызвала из темноты несколько фигур. Нонны среди них не было.

– Где Нонна? – спросил Филя.

– Что тебе Нонна? Другую выбирай. Нонна работает. Ты ее приструнил, молодец, настоящий мужчина! Я к тебе всегда буду новеньких отправлять. Если ты, естественно, не против.

– Я не шаман.

– Конечно, ты Мистер Икс, сам говорил, почище шамана.

– Я не верю, что Нонна, как вы выражаетесь, работает.

– Не веришь?.. – растерялась Лидка. – Что же мне сделать, чтобы ты поверил?

– Ничего не надо делать. Ты Леху-Фонаря знаешь?

– Какой ты глупенький, – растрогалась Лидка. – Ладно. Тунеядка твоя Нонка, не хочет работать. Но я ее все равно так просто не отпущу. Это не по понятиям. Раз пришла, будь добра, работай. Нечего было приходить. У меня солидная фирма.

– Сколько тебе надо, чтобы ты ее отпустила?

– У тебя столько нет… – заскорбела Лидка.

– Есть фамильное золотое кольцо, толстое, старинное, – утешил Филя.

– Деловой разговор! – воспрянула доверчиво Лидка.

– Где Нонна?

– А где кольцо? – увернулась Лидка игриво.

– Сейчас будет. Только ты никуда отсюда не уходи, – велел Филя.

– Жду, жду, милый, – Лидка сблизи послала ему воздушный поцелуй.

Филя поспешил домой. Возле подъезда стояла Нонна.

– Ты как здесь?

– Ты ж сам зазывал, – осеклась Нонна.

– Ты вырвалась от нее?

– От нее нет необходимости вырываться, она сама вышвыривает, – объяснила Нонна.

– Она тебя выгнала?

– Я никому не позволю себя выгонять. Я сама или ухожу, или остаюсь. Она меня выгоняет, по ребрам костяшками хлещет, а я не ухожу. Она, глядишь, размяк-нет, тянет ее полялякать. Я тогда ухожу. Оставляю ее посреди вянущих цветов. У нее в квартире спертый дух гнилых цветов. Я привыкла давно, но если долго не прихожу, заново принюхиваюсь.