Людмила Шевцова - Наследник

– Не выдержал материнской ласки! – хмыкнула старуха. – Все ждешь, когда я тебя усыновлю, стервец?!

– Жу-у?! – толстяк театрально припал к груди Жозефины. Он до нее лишь и дотягивал. – Денно и нощно только и делаю, что молюсь за тебя!

– Во-о! Видишь, как врет. Учись! – Жозефина толкнула меня локтем. – Жулик, каких свет не видал! Как змея, ног не найдешь. Но ласковый! Любит Жозефину, любит!

– Ты, прелесть, Жу! – Фил опустил свои глазки, и его довольное лицо изобразило легкое смущение. – Мимо тебя и мышь не проскочит.

– Коне-ечно! – пробасила старуха. – Ты прошмыгнешь, даже если все законопатить. За что и терплю! – она погладила его по лысине. – Вот, племянника моего подучи. А там поглядим. Может, и дела ему сдашь.

С лица Фила мгновенно сползла улыбка. Он впервые внимательно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула настороженность.

– Испугался?! – Жозефина снова толкнула меня. – Шучу! Он француз. Все равно ни черта не понимает.

– Так они у нас из Парижа будут?! – приторно нежно улыбнулся Фил, буравя меня своими глазками.

В ответ я только кивал, мучительно вспоминая хоть одно французское слово. Но кроме «Бонжур, камарад!» и «Адьё» мне ничего не приходило в голову. Я взглянул на Жозефину.

– Из Парижа, из Парижа, – подтвердила она. – Приехал по моему вызову. Сам знаешь, одной ногой я уже в могиле…

– Жу! Жу! – встрепенулся Фил и снова кинулся целовать ей пальцы. – Да ты еще всех нас переживешь!

– Ну, не всех, но многих! – успокоила она его. – Поживу еще. Мне торопиться некуда!

И Жозефина двинулась в зал. Фил засеменил впереди нас.

Перед входом меня вдруг охватило какое-то непонятное волнение. Как будто я шел на первое свидание.

Почти все столики были заняты. Как только мы вошли, зал оживился. Многие повернулись в нашу сторону.

– Ты прекрасно выглядишь, Жу! – подскочил к ней высокий седой мужчина и чмокнул ее в щечку.

– Привет, Жу! – раздавалось со всех сторон.

– Как поживаешь?! – ей махали руками, привстав из-за стола.

– Жу! Какое прелестное платье!

– Сыграем, Жу?

– Ах! Не ожидала тебя встретить, Жу! – бросилась обнимать ее какая-то известная артистка, но я не мог вспомнить ее фамилию. – Мне срочно надо с тобой поговорить. Этот козел меня шантажирует! Я не могу…

– После, после! – с нескрываемым раздражением отмахнулась от нее Жозефина.

И вслед за Филом мы направились к столику в конце зала. Он размещался на небольшом подиуме и был отгорожен изящными резными перилами. Отсюда хорошо просматривался весь зал.

Стол был накрыт на две персоны. Возле него, как на посту номер один, застыл официант в белоснежном смокинге и перчатках, с перекинутой через руку накрахмаленной салфеткой.

– Как всегда, Жу. Все, что ты любишь! – нарочито изысканно Фил подставил ей стул и, пожелав нам приятного вечера, исчез.

Жозефина бросила свой палантин на перила и взглянула на официанта. Тот вежливо кивнул ей и принялся за дело. Он взял со стола бутылку с красным вином и показал старухе. Она только махнула рукой. Официант наполнил ее бокал, повернулся ко мне и застыл в ожидании. От вина я отказался и потянулся к графину с водкой. Но официант ловко опередил меня, налил в мою рюмку водки и стал раскладывать закуски.

– Ну что, племянничек, начнем, пожалуй?! – Жозефина озорно подмигнула мне. – Я хочу, чтобы этот вечер запомнился тебе надолго! С днем рождения тебя, Виктор! – сделав ударение на последнем слоге, она залпом выпила свой бокал и накинулась на закуски.

Мой день рождения вообще-то уже прошел месяца три назад. Но, чтобы не портить свой бенефис, я не стал возражать…

От водки я немного расслабился и стал озираться по сторонам.

– Ну что ты крутишься, как рысак необъезженный. Ешь. С утра, наверно, не жравши! – Жозефина почти опустошила свою тарелку.

Она ела молча и смачно. Официант успевал только наливать и подкладывать. Расправившись с рыбными закусками, она стала громко икать. Как старый ишак.

Мне стало не по себе, и я украдкой посмотрел в зал. Но старуха все-таки перехватила мой взгляд.

– Не переживай! Станешь богатым, твою отрыжку будут принимать за изысканный вкус, – она снова выпила и откинулась на спинку стула. – Но тебе пока еще рано шокировать общество, – заключила она, ковыряясь в зубах. – Сначала научись хорошим манерам.

Жозефину разморило. Глаза ее посоловели. Она взялась за свою любимую трубку, немного почмокала и захрапела.

В зале откровенно захихикали. Я уткнулся в тарелку и стал усердно ковырять осетрину. Странно, но никто даже не попытался ее разбудить. Ни официант, ни Фил, который несколько раз проносился мимо и только хихикал, подмигивая мне. И вообще, никто в этом зале не испытывал и тени неловкости за нее. Все смотрели на меня…