Роман Булгар: Обрученные судьбой. Книга вторая. На переломе

– Братцы, братцы! – вымученно улыбаясь, Панас протягивал руки к двум бойцам, наткнувшимся на окровавленного человека в гражданской одежде, по внешнему виду не похожего на боевика. – Я свой, свой!..

Сержант по рации вызывал санитаров с носилками. Его напарник машинально достал флягу, сделал небольшой глоток.

– Пить! – прошептал раненый, мучимый страшной жаждой.

– Тебе нельзя! – десантник качнул головой. – Ранение в живот…

Сочувствующая улыбка скользнула по губам много повидавшего на своем еще коротком веку солдата. Воды-то ему не жалко, да…

Истекающего кровью мужчину доставили в полевой госпиталь. В момент вскрытия брюшной полости усилилось кровотечение из сосудов, поврежденных острым лезвием ножа.

– Не спи, подай! – хирург глазами показал зазевавшейся медсестре на лежавший на столике инструмент. – Отсос!

Пока подключали электрический прибор, специальным черпаком из набора для реинфузии майор собирал скопившуюся в брюшной полости кровь в стерильную банку.

– Не выживет… – поплыло тихим шепотом за занавеской.

– Много крови бедняга потерял! – вздыхали сестрички.

– Цыц, сороки! – прикрикнул на них хирург. – Зажим!

Двумя пальцами он прижал поврежденный сосуд к позвоночнику.

– Тампон! Еще зажим!..

В соседней палатке вполголоса ругались интенданты.

– Ты, Семен, какого хрена отдал в операционную цельную бутыль со спиртом? Я те сколько раз говорил, что сначала ополовинь, разбавь, а опосля тащи им! Ты знаешь, почем нынче энтот спирт идет? – человек в майорских погонах крикливо взвизгнул.

– Не ори ты! За стенкой операция идет…

Пережимая печеночно-двенадцатиперстную связку, врач временно остановил профузное кровотечение из печени.

– Зажим Сатинского!

На стенку поврежденного магистрального сосуда майор наложил боковой сосудистый зажим Сатинского.

– Тампон!

Течь не остановилась. Истонченный сосуд не выдержал кровяного давления, лопнул чуть ниже.

– Диссектор!

Быстрыми движениями военврач мобилизовал сосуд при помощи диссектора выше и ниже повреждения, перекрыл его просвет, обмотав вокруг сосуда и затянув на зажиме круглые резиновые держалки, взял на турникет. Крупные капли пота выступили на мужском лбу.

– Глаза!

Уловив желание врача, девушка быстренько промокнула салфеткой стекающую к переносице солоноватую влагу.

– Ух! – операционная сестра облегченно вздохнула.

– Иглу!

Рану сосуда ушили синтетической нитью на атравматической игле. Перед ревизией брюшной полости хирургическая бригада произвела высушивание и новокаиновую блокаду брыжейки.

– Шприц!

Не вынимая иглы, меняя одни шприцы, майор ввел двести кубиков 0,25% раствора новокаина…

Окончательно Панас Загоруйко пришел в себя в общей палатке для рядового состава. Он лежал на койке с прикрытыми глазами, делал вид, что спит. На самом деле мужик внимательно прислушивался к тому, о чем болтают бойцы, по крупицам выуживая нужную ему информацию. О его истинной роли в отряде боевиков никто пока не догадывался. А с утра их всех собирались перевозить в стационарный госпиталь.

Небольшой аул удобно расположился возле шоссе, проложенного в годы развитого социализма. Селение заложили дорожные строители. Именно они поставили первые дощатые домики. Рабочие ушли, а возле их строений, в основанном ими поселке, один за другим выросли дома, добротные, из хорошего кирпича, двухэтажные, с мансардами…

Высокий мужчина с густой черной бородой, закрывающей почти все его слегка удлиненное лицо, по-хозяйски толкнул железную дверь, прихрамывая, зашел во двор. Возле ворот стоял темно-серый джип.

– Заждался! – бородач ласково провел ладонью по его блестящему капоту. – Извини, дорогой, дела задержали…

На шум заработавшего двигателя из дома выглянула миловидная в низко повязанном платке женщина и радостно заулыбалась:

– Аслан, наконец-то! Стреляли! Я страшно перепугалась за тебя! Думала, что с тобой худое стряслось!

– Пустое, Хадиса. Дела задержали…

Почесывая бороду, мужчина отвел глаза в сторону, будто попытался оглянуться назад, снова проделать весь свой долгий во времени путь…

Высокие горы и чистый прозрачный воздух обманчиво скрадывали все расстояния. Многим людям, стоявшим у подножия уходящей вверх кручи, казалось, что до вершины рукой всего подать, а вот на деле сам подъем отнимал немало времени и сил.

Покидая горный аул в сильном раздражении, Аслан долго стоял за околицей. Ему крайне не понравилась решимость соседки выкупить у него невольников. Его беспокоил не сам факт их возможной сделки. Он никак не мог взять в толк, откуда у бедной женщины наберется столько денег. Неизвестность своей непонятливостью тревожила и изводила. От злосчастной Замиры, потерявшей на войне мужа, стоило всего ожидать.