Михаил Александров - Звезда Волошина

Отряд состоял из трёх взводов, по двадцать бойцов в каждом, одним из которых и предстояло командовать Волошину. Прибыли на аэродром Каспийска, далее автотранспортом до Хасавюрта. Погода отличная, как есть курорт. Но в штабе что-то не срослось, у них там свои планы. Основная часть отряда оставалась на охране штаба, а один взвод, причём урезанный, в составе всего двенадцати бойцов, одного пулемёта и двух подствольников, должен отправиться на территорию Чечни и занять блокпост в Гудермесском районе. Честь возглавить откомандированное подразделение выпала капитану Волошину, как человеку опытному, военному, ну и, наверное, чтобы майора было за что получать. Волошин совершенно не расстроился, хорошую погоду никто не отменил, фрукты-овощи тоже, да и сменить обещали через две недели, так что по хасавюртовскому базару походить время будет, так даже интересней.

Но вместо смены через две недели начался джихад. Взвод Волошина с треском выбили с блокпоста, хорошо, что обошлось без потерь, трое легкораненых и всё. Выходили неделю, минуя любые признаки жилья. Пару раз нарывались на посты боевиков, но обошлось, и преследования не было. Перед самым Дагестаном напоролись по-серьёзному, но и тут свезло, помогли делавшие облёт вертушки, одним своим видом разогнавшие неприятеля.

В Дагестане вышли на погранцов, те отнеслись с пониманием, накормили и утром отвезли в Хасавюрт, в штаб. В штабе Волошина, похоже, не ждали, оказывается, отряд перебазировали в Кизляр, а по вышедшим надо проводить проверку. Раненых забрали в госпиталь, остальных поселили в палатку при воинской части на окраине Хасавюрта. Ну и ладно, главное, выспаться – неделя, проведённая почти без сна, заглушила всё, даже голод. В сон Волошин провалился, не успев упасть на матрас и не выпуская из рук автомата. Разбудил его зам, аккуратно тряся за плечо:

– Командир, там какой-то полкан, орёт как сумасшедший, тебя требует.

Волошин соображал от недосыпа и спросонья туго, но с улицы раздавались такие крики, что идти было необходимо.

– Где эти дезертиры-окруженцы, почему здесь, почему не в изоляторе? – орали снаружи.

Выйдя из палатки, Волошин увидел трёх офицеров в ментовском камуфляже и полковника, одетого по полной форме, в фуражке аэродромного размера. Орал полковник, его толстые, красные щёки тряслись, как холодец. Похоже, полковник был изрядно пьян.

– Это что, капитан… почему не разоружили… капитан, я тебя укатаю… блокпост без приказа, это служебное преступление! – орал полковник.

– Капитан, ко мне… бегом, – Волошину ничего так сильно не хотелось, как чтобы полковник замолчал. И даже не отдавая себе отчёт, зачем и почему, он передёрнул затвор и всадил оставшиеся в рожке патроны под ноги полковнику. Тишина наступила мгновенно, полковник ещё орал, но уже без звука, как рыба, открывая рот и выпучив глаза.

Разоружили быстро, сзади на Волошина навалились свои же бойцы, потом подбежал ещё кто-то. Вместо изолятора была гарнизонная гауптвахта, служебная проверка, но до возбуждения уголовного дела не дошло, зато выспаться дали по полной программе. Полковник и правда был пьян, что подтвердили свидетели. А может, просто Волошин родился под счастливой звездой, которая и заменила ему майорскую. Но изменение в звании всё же произошло – на всякий случай звёздочку с капитана Волошина сняли со смешной формулировкой «оставление поста без приказа», как будто он постовой, хотя начальству виднее.

Из командировки Волошин вернулся старлеем, чем вызвал многочисленные шутки и добрые подколы сослуживцев. После этого случая старший лейтенант Волошин прослужил ещё восемь лет. Должности занимал разные, и майорскую, и подполковничью, но вот со званием изменений больше не было. Видимо, была какая-то важная запись в секретной части личного дела, которая мешала получению очередных звёзд. Ну, да и ладно, быть трижды капитаном – тоже не велика награда.

Взрыв в ПВД (пункте временной дислокации) произошёл поздно вечером, почти ночью, примерно через пару недель с начала командировки. Мне показалось, что грохнуло прямо подо мной, на втором этаже, что на самом деле так и было, как выяснилось впоследствии. Любимый гранёный стакан, который я всегда возил с собой и считал своего рода амулетом, подпрыгнув на столе, хряснулся об пол и разлетелся на мелкие кусочки, разлив только что заваренный чай. Автомат, висевший на стене над кроватью, сорвался с гвоздя, ударив по затылку, а этажерка, приспособленная под всякого рода бумаги в папках и без, упав, загородила дверь. По коридору уже слышался топот, кто-то бежал к лестнице. Когда через полминуты, справившись с этажеркой и схватив автомат с разгрузкой, я выскочил из своего кабинета, в коридоре уже никого не было. Перескакивая через несколько ступенек, отметив, что второй этаж заволокло то ли дымом, то ли пылью, выбежал во двор. Бойцы уже заняли места согласно боевому расписанию, ни взрывов, ни выстрелов больше не было. Передо мной возник дежурный-капитан