Елена Тюрева - Кукольный театр

Весь мир будто замер, когда звонкий и слегка дрожащий от холода смех наполнил старую детскую песочницу. По дырявой крыше отбивал свою мелодию дождь, и лишь взгляд ясных зеленых, как весенняя трава, глаз разогнал мрак, царивший вокруг. Пусть она молчала и лишь изредка вознаграждала меня своим любопытным до всего нового взором, но этого вполне хватило, чтобы очаровать меня. И я ухитрился безответно влюбиться в недосягаемую Стасю.

Супротив ей – шумная, дерзкая, показная, яркая – была Римма. Уже тогда она была бунтаркой и восставала против всего. В тот миг её соперником стал я, а Саша с удовольствием к ней присоединился. Столько лет прошло, а я до сих пор помню, к чему именно придралась Римма, впрочем, все по-прежнему к этому придираются: к излишней чистоплотности. Посудите сами: дети по природе своей не следят за собой, не аккуратны, более того, рады измазаться в грязи. Но видно так сложились звезды – я оказался чистюлей. Никогда не любил небрежность, считая беспорядок в одежде – беспорядком в мыслях.

Колкости шумной Риммы никак не могли меня обидеть, так как я был целиком поглощен Стасей, каждым её движением, её улыбкой, смехом. Возможно, сейчас я многое преувеличиваю, и на самом деле все было не так, но ощущения от тех событий остались именно такими.

Вероятно, тот наш спор никогда бы не привел к дружбе, если бы не поступок Стаси. Когда шутка Риммы и Саши затянулась и приняла более жестокий оттенок, Стася вдруг встала на мою сторону, пытаясь защитить. Я не сразу понял, что она так поступила из-за ярого непреодолимого чувства справедливости, присущего ей одной. Этот миг раскрыл передо мной её истинный облик девушки-миротворца.

Когда она вступила в спор, Саша сразу же сделал шаг назад, неловко извиняясь, а Римма лишь недовольно запыхтела, явно не желая соглашаться с подругой. Зато это позволило нам ближе познакомиться и обнаружить, что мы все живем в шаговой доступности друг от друга – к этому времени как раз прекратился дождь, и мы отправились по домам.

Я учился в обычной школе, а все свободное время посвящал новым друзьям. К счастью, я не был единственным ребенком в семье, и поэтому мое постоянное отсутствие не бросалось в глаза занятым родителям. Кроме того, это помогло мне раньше стать самостоятельным и понять, что я хочу от жизни, кем я хочу быть. Идеально, когда можешь сочетать любимое занятие и доходную работу. Вот так, практически идеально вышло у меня. Хотя в этом пазле не хватает одной существенной детали – второй половинки.

Я всегда знал, за что друзья меня ценят. Они неоднократно отмечали мою доброту и отзывчивость, но кое-что я бы изменил в себе, например, робость. Да, бесспорно, я выгляжу строгим дядькой в пальто, в присутствии которого дети ходят на цыпочках, однако в моей душе скрывается некто чуткий, любящий сестру лучшего друга, но не смеющий признаться в этом.

Не думайте, что я не пытался обратить на себя её внимание. Все мои попытки были тщетны – Стася проявляла ко мне лишь сестринскую любовь. А Саша как-то даже ради любопытства попытался представить нас вместе. Он уперся сосредоточенным взглядом в меня, оглядел с ног до головы, затем обернулся к сестре – она как раз крутилась на кухне, готовила умопомрачительный ужин и подпевала проигрывателю.

– Замри! – крикнул ей Саша.

Девушка, не спрашивая причины, остановилась. Её губы растянулись в предвкушающей улыбке. Меня вдруг охватило волнение, руки и колени задрожали, а к лицу прилила кровь. Саша вновь посмотрел на меня и рассмеялся.

– Нет, из этого ничего не выйдет! Два столь невменяемых создания не проживут рядом и двух дней! Стася все равно, что ребенок, а тебя от серьезных отношений вон как трясет – того и гляди убежишь! Не готовы вы еще к взрослой жизни.

Конечно, на этот эксперимент все прореагировали дружным смехом. Впрочем, только меня его результат огорчил. Так как в миг, когда Саша смотрел то на меня, то на Стасю, в мою голову закралась крошечная надежда, что сейчас она взглянет на меня иначе, как на мужчину, а не на брата; или Саша скажет нечто подобное: «Друзья, да, вы созданы друг для друга!» Но нет. Хоть дети выросли, а вместе с ними и их игры, отношения все равно остались прежними: семейными, братскими, сестринскими.

Изредка, в дождь, когда никто не может расслышать то, о чем я думаю, я открываю свою душу стихии льющейся с неба, стоя у окна. В моем отражении я вижу печального задумчивого парня, вечно носящего длинное черное пальто и коротко остриженные темные волосы. Небрежно накинутый кашемировый шарф мягко греет шею, защищая от ветра. И лишь мое сердце ничем не прикрыто; оно непрерывно бьется о высокую крепкую стену, построенную Сашей вокруг Стаси. Но поверьте, сдаваться я не собираюсь!