Владимир Трубицын - Катастрофа

– А я её тоже видел, она бежала впереди тебя от берега, – ответил друг.

– Врёшь, – Володя был настойчив и категоричен, – Она улетела с ветром.

– Она стоит здесь рядом, потому что вылетела из столовой и вернулась обратно, – Карифан был настойчив и убедителен, лишённый совсем романтики.

– Где? Покажи!

– Смотри сюда, дело говорю, – сказал Карифан и показал на раздаточное окно из кухни в столовую.

В раме раздаточного окна была видна девушка с белой наколкой на голове, она смотрела на друзей и улыбалась. Глаза её располагались к аккуратному носику несколько ближе, чем обычно, изгиб бровей служил окантовкой для очертания глаз. Создавалось впечатление, что всё её существо устремлено к полёту, а губы, сложенные в яркий бутончик, были надёжным источником, генерирующим слова.

Володя не смог усидеть на месте и подошёл к окошку. Он хотел спросить: «Девушка, как вас зовут? – а промолвил просительно:

– Налейте стакан компоту.

Стоявшие рядом с ней девушки громко с переливом засмеялись. Со стаканом компота вернулся Володя к своему столу, там и Карифан смеялся также заразительно.

Кореянка Мэй Ни родом с Сахалина, где родилась и выросла в семье коренных жителей, которые обосновались в центральной части острова с незапамятных времён. Ни военная, ни политическая власть на острове не повлияли на самосознание корейцев. Они считали своей родиной Корею, поэтому не принимали никакого гражданства, будь то власть России или Японии. Общинная жизнь сплотила население, дала возможность использовать совместный труд как в рыболовстве, так и в сельском хозяйстве. Промыслы охотой давно прекратились в связи с исчезновением дикого зверя. Но больше всего их признавали заядлыми огородниками, ранние овощи появлялись в Южно-Сахалинске на рынках ранней весной и не исчезали до поздней осени.

После окончания войны с Японией в 1945 году узы общины стали ослабевать, молодые корейцы ринулись на материк, среди них была и шестнадцатилетняя Мэй. Хрущёвская оттепель создала условия для свободы передвижения, даже колхозники получили паспорта и могли покинуть деревню. Молодым корейцам на Сахалине это тоже не возбранялось. Так Мэй оказалась в большом городе Владивостоке, где сумела получить, кроме паспорта, кое-какое образование, вполне достаточное, чтобы стать кулинаром в столовой общественного питания.

Сентябрь месяц в Приморье самый ласковый и спокойный период, когда санаторный сезон уже заканчивался, а осенняя непогодь ещё не наступила. Сентябрь пригоден для купания и лодочных прогулок, но солнце не положит загар на городское тело. Никому не пожелаю отдыха в Приморье в период муссонных дождей в конце июля – в начале августа. Влага висит в воздухе сплошным туманом, пронизывает насквозь всю одежду, затрудняет дыхание, при этом столбик термометра поднимается выше тридцати градусов. Ощущение того, что ты находишься в аквариуме, усиливается, когда хлынут потоки дождя.

Был сентябрь, солнце приветливо улыбалось, также, как Мэй, стоящая на скале, когда увидел её впервые Володя. А сейчас она смеялась по детски счастливо и доверчиво, показывая верхние белые резцы. При каждом выдохе она чуть нагибалась в пояснице вперёд, словно мышцы живота под лёгким платьем вынуждали её на этот поклон.

Перед ней стоял Володя с букетом хризантем в руках. Потом шлюпка качала их на волнах, Володя был на вёслах, Мэй сидела на корме, раскрыв лицо навстречу небогатым лучам солнца. Её фигурка не нуждалась в какой-либо защите интимных мест, всё её существо было цельным, наполненным всем необходимым содержанием в миниатюрных размерах. Смуглость кожи придавало Мэй осязаемость в отличие от белых ангелов во плоти.

Созерцание рождает любовь, а потом возникает желание обладания. Но потом были вечерние танцы на песчаном пляже под звуки радиолы и при свете прожектора на мачте. Ноги в песке по щиколотку, но надо ими двигать, бесполезно танцевать вальс, оставалось совершать только телодвижения в такт музыке, создавая ощущение танца. В лучах прожектора хорошо виден силуэт Мэй, она, чуть подавшись вперёд всем корпусом, не сходя с места и чуть сгибая колени, выписывала руками замысловатые движения. Магическое видение завораживало, хотелось его бесконечного продолжения.

После танцев были прогулки при луне, которая благодаря своему свету позволяла влезть на скалу и созерцать её дорожку на спокойной ночной воде. Были обнимки и поцелуи, но не более того. Она сказала «нэт» и можно было понять, что она девственница. Володя не настаивал и, чтобы успокоить себя, встал и запел: