Александр Жданов: Кавполк. рассказы из дембельского альбома

Пыхтя, Балаянов выскочил из туалета. Больше он ко мне не приставал: в дисбат ему не хотелось.

А я таки остался служить младшим сержантом. Правда, из комиссаров меня скоро попёрли, поскольку я отказался стучать на товарищей. Впрочем, стук в Кабарде был бы самоубийством, поэтому хвастаться тут в общем-то нечем.

Я тихо плыл по ментоловой глади моря в сказочной бухточке, окружённой пальмами и другими диковинными растениями. Ветерок лениво овевал моё упругое загорелое тело. Вода была настолько прозрачной, что, казалось, мой надувной матрас парит в воздухе над поверхностью дна. Где-то вдалеке негромко кричали чайки.

И вдруг кто-то окатил меня из ведра ледяной водой. Из сна я выскочил стремительно, сознание как будто переключило экран, и я оказался весь мокрый ночью в товарном вагоне, среди лошадей и сена, среди паровозных гудков и железнодорожного едкого запаха. В освещённом проёме двери вагона стояла тёмная фигура с широко расставленными ногами. Черт лица не было видно. Контровый свет создавал подобие свечения вокруг этого страшного человека. Да и человек ли это был? В тот момент я не был в этом уверен.

Я вскочил на ноги и закричал.

– Чё орешь, придурок? – спокойно спросил майор Сметанин. – Доложи по форме, воин, а то придётся приложить тебя ещё и ведром, чтобы ты в себя пришёл.

– Дневальный по вагону младший сержант Смирнов, – доложил я, запинаясь и стуча зубами от холода.

– Почему спишь в наряде, младший сержант? – скучным тоном спросил Сметанин и как бы невзначай заглянул в вещмешок, валяющийся у двери. Не обнаружив ничего интересного, Сметанин поднял взгляд на меня.

– Ну… я… так не моя очередь дежурить… – промямлил я, лихорадочно соображая, что случилось, где мой напарник и почему я весь мокрый.

– Да мне всё равно, чья очередь, воин, – чётко выговаривая слова, сказал Сметанин. – Ты старшОй по званию, наряд спит, какие вопросы? Три наряда вне очереди, младший сержант! – и добавил без паузы: – Не слышу ответа?

– Есть три наряда вне очереди, – сказал я.

Я набросил мокрую пилотку на голову и отдал честь. С пилотки закапало за шиворот, и я быстро опустил руку.

– Если до рассвета ещё раз увижу спящим, пойдёшь на губу, – сказал Сметанин и ловко спрыгнул на насыпь.

– Есть, товарищ капитан, – ответил я.

Это было утро после моего дня рождения.

Мы ехали со съёмок фильма «Султан Бейбарс» из Бухары в место нашей постоянной дислокации – подмосковное село Голицыно. Наш эшелон медленно тащился через полстраны, увлекая за собой лошадей, солдат и амуницию. Наступала осень, и по ночам начинало примораживать. Летняя форма одежды уже не согревала, и деды начали собирать по молодым солдатам гражданку.

Я был лыс, как коленка, но не по природной прихоти, а по армейским обычаям, поскольку сто дней до приказа миновало и я, как и всякий дедушка Советской тогда ещё армии, постригся наголо.

Одиннадцатый отдельный кавалерийский полк следовал обычным товарным эшелоном, к которому были прицеплены пять пассажирских вагонов. Товарных вагонов насчитывалось двенадцать – ровно столько, сколько было необходимо для перевозки сводного кавалерийского эскадрона. Лошади ехали по восемь в вагоне, в импровизированных стойлах – четыре слева и четыре справа. Между ними у двери был проход, где стояли две бочки с водой, для того чтобы поить лошадей, и лежал запас сена, на котором обычно валялись двое дневальных. Остальные солдаты, не занятые в наряде, а также офицеры, призванные солдатами командовать, следовали в пассажирских вагонах.

Для тех, кто незнаком с устройством наших обычных товарных вагонов, замечу, что проходов между этими вагонами не существует. Вследствие этого обстоятельства дневальные, заступавшие на сутки, имели только один способ получить еду. Когда эшелон останавливался, один из них бежал в вагон, где располагалась походная кухня, и получал еду для обоих.

Накануне два дня подряд эшелон шёл без остановок. Короче, хочешь – сено жуй, а хочешь – воду пей из конских бочек.

Едем. Холодно. Вдруг поезд замедляет ход под Оренбургом. И надо же, прямо напротив нашего вагона – станционный магазин. Я прыгаю из вагона и бегу туда. А надо сказать, что шёл голодный 1988 год. Забегаю. На полках только виноградный сок в трёхлитровых банках и плавленые сырки с луком. Для супа.

Ничего вкуснее я не ел в своей жизни.

В том наряде моим напарником был Миша Дудыдра – хохол из-под Львова. Несмотря на то, что разница в сроке службы у нас была полгода, я его особо не гонял, и отношения у нас сложились обоюдочеловеческие.